На этот раз звонильщик попался особенно настойчивый, и мобильник без отдыха долдонил вот уже добрые десять минут, чем несказанно раздражал Малхаза, который завис между сном и бодрствованием, не в силах окончательно остановиться на чем-нибудь одном.
Если бы телефон лежал около дивана, то, наверное, он бы сразу снял трубку и достаточно некорректно ответил на вызов. Но телефон надрывался где-то в прихожей, по всей видимости оставленный в кармане пиджака.
Пошатываясь, Малхаз добрел до прихожей и, как и следовало того ожидать, обнаружил мобильный в пиджаке.
– Алло! – буркнул он, ответив на вызов.
– Малхаз! Ты почему не отвечаешь на мои звонки? – Голос отца был таким отчетливым, словно он находился в соседней комнате.
– Папа… – виновато ответил Малхаз, готовясь оправдываться и чувствуя, как пустое брюхо обжигает колючий страх.
– Тебе Вахтанг звонил целое утро! Опять где-то шлялся всю ночь? – не унимался раздраженный отец, своим вопросом наведя Малхаза на мысль, что отцу мог позвонить какой-нибудь анонимный «доброжелатель» или его вели все это время люди отца или старшего брата.
– Я плохо себя чувствовал, – брякнул Малхаз первое, что пришло ему на ум, а в это утро на ум ему приходило очень немногое. – Тошнило. Башка теперь раскалывается. Вчера был в ресторане, и мне подсунули какую-то дрянь…
– Ага! – прервал его отец, чей голос снова взлетел до угрожающих высот, тех высот, которых было вполне достаточно для того, чтобы лишить Малхаза денег на пару недель. – Штормит с утра? Если я сейчас в Швейцарии, то не думай, что я ничего не знаю. Мне все докладывают.
При этих словах Малхаз похолодел, представив, что отцу стало известно о его наркотической зависимости.
Это было чревато серьезными последствиями. Но в то же время у Малхаза мелькнула слабая надежда на то, что отец блефует и пробует взять его на понт. Если бы ему было все известно, то вряд ли бы он еще вел с ним диалог; скорее всего, это был бы монолог, в котором отец эмоционально повествовал бы о том, сколько он вкладывал и вкладывает в своего сына, а тот, неблагодарный бездельник, только его разочаровывает и ничего не делает.
– Ничего не штормит, – неуверенно возразил Малхаз. – Ты же сам прекрасно знаешь, какая антисанитария даже в самых дорогих ресторанах встречается.
– Ладно, я не хочу слышать твои глупости! Срочно свяжись с Вахтангом! Слышишь? Сейчас же!
Малхаз не успел и слова сказать, как отец отключился. Возражать было бессмысленно. Этим можно было только навлечь на себя еще больший отцовский гнев, чего Малхазу в его скользкой ситуации не очень-то хотелось. Поэтому он, не мешкая, тут же набрал номер телефона Вахтанга, уселся на тумбочку и тупо вперился в свое отражение в зеркале. Открывшийся вид не внушал ничего позитивного и жизнеутверждающего, поэтому Малхаз только криво ухмыльнулся.
