— Как это — тоже? — спросила я, хотя заранее знала, что он ответит.
— Кроме Бака.
У меня потемнело в глазах.
— Что?
Кеннеди схватил меня выше локтя, как будто собираясь увести, но тут пальцы Лукаса молниеносно поймали моего бывшего за запястье и легко стряхнули его руку с моей.
— Какого хрена?! — зарычал Кеннеди, вырываясь, и, отстранив меня, попер на Лукаса.
Все зрители этого спектакля застыли как вкопанные и разинули рот. Парни явно собирались подраться, и, поскольку бойцовские качества Лукаса были мне хорошо известны, я знала: он одержит победу и будет за это отчислен.
Я протиснулась между ними и положила руку Кеннеди на бицепс: от напряжения он был твердым как камень.
— Кеннеди, уходи.
— Я не оставлю тебя с этим…
— Кеннеди, уходи!
— Джеки, он из обслуживающего персонала…
— Он студент, Кеннеди. — Я решила не заострять внимание на том, что Лукас ходит вместе с нами на экономику: вдруг мой бывший узнает в нем ассистента преподавателя и доложит, что видел нас вдвоем?
Мур наклонил голову и, слегка наморщив лоб, обеспокоенно заглянул мне в глаза:
— Поговорим на следующей неделе. Дома.
Было ясно, что этими словами он дает Лукасу понять: я и он, Кеннеди, на несколько дней уезжаем в наш родной город, где он будет выстраивать отношения со мной так, как посчитает нужным, и никто ему не помешает.
Я хотела ответить: «Мне не о чем с тобой разговаривать — ни сейчас, ни на следующей неделе», но челюсти у меня были так плотно стиснуты, что я не смогла раскрыть рот. Я еще не знала точно, чем буду заниматься в праздники, но в одном не сомневалась: быть вдвоем с Кеннеди мне не хотелось. Он проявил благоразумие и больше не стал до меня дотрагиваться. Они с Лукасом обменялись уничтожающими взглядами, и только когда мой бывший наконец-то ушел, я выдохнула.
Зрители были явно разочарованы. Несколько человек задержались в надежде на продолжение: может, мы с Лукасом напоследок поругаемся? Он все еще был как сгусток адреналина. Его тело напряглось посильнее, чем струны на моем контрабасе. Когда я положила руку ему на плечо, мне показалось, что там, под кожей и слоем фланели, настоящий гранит.
— Все хорошо, правда, — сказала я, тяжело дыша, — насколько это возможно после такой сцены. — Тут я искоса посмотрела на Лукаса. — И сколько же у тебя профессий? Ты варишь кофе, обучаешь приемам самозащиты, чинишь кондиционеры, работаешь в полиции. Кстати, однажды весной не ты ли выписал мне штраф, когда я на какие-нибудь две минутки подъехала отдать книжку в библиотеку и припарковалась вторым рядом?
