Несколько раз мы с Ростом были у Сахарова дома. Он тщательно работал над интервью. Правда, когда визировал окончательный текст, заметил:
– К сожалению, опубликовать интервью вам не удастся…
– Почему? – искренне удивился я. – Речь идет о физике. Кому же, как не вам, об этом говорить?!
Андрей Дмитриевич улыбнулся:
– Мы имеем дело с очень горячей плазмой, она иногда обжигает…
Смысл этих слов я понял гораздо позже.
Уже на следующий день события начали развиваться стремительно. Хотя материал был послан в набор поздно вечером, утром о его существовании уже знали „наверху“. Кто-то стремительно доложил: „„Комсомолка“ собирается публиковать интервью с Сахаровым“. Тут же поступил лаконичный приказ: „Виновных примерно наказать, чтобы другим было неповадно“. К полудню в ЦК ВЛКСМ была создана комиссия, к вечеру все „грехи“ отдела науки „Комсомолки“ уже были перечислены в специальной „справке“. Среди них были и борьба против Лысенко („погоня за сенсациями“), и интервью с Н. В. Тимофеевым-Ресовским („интервью с изменником Родины“), и публикация статьи П. Л. Капицы („пропаганда чуждых взглядов“). В „справке“ формулировки „антипартийное поведение“, „идеологическая диверсия“ встречались почти в каждом абзаце.
Что греха таить, от меня многие тотчас же отшатнулись, мол, ты брал интервью у Сахарова, вот сам и разбирайся!
И я решил обратиться к Келдышу за помощью – иного выхода у меня уже не было: в ЦК комсомола мне заявили четко, что буду снят с работы, а также появится рекомендация партсобранию о моем персональном деле…
Существует представление, будто Мстислав Всеволодович Келдыш был человеком замкнутым, „холодным“. Неверно это. Президент Академии наук, напротив, всегда горячо отстаивал свою точку зрения, не отступал от истины, помогал людям до конца, делал все, что в его силах.
Я рассказал ему о ситуации, о „справке“, что составлена в комсомоле.
Он немедленно связался с М.А. Сусловым, который, судя по всему, и отдал распоряжение „примерно наказать“. Беседа шла долго. Мстислав Всеволодович пытался защитить не только меня, но прежде всего академика Сахарова. Его аргументы разбивались о холодность „главного идеолога партии“, который прекрасно понимал, сколь опасны для него и партии идеи Сахарова. Суслов был непреклонен. Однако Келдыш журналистов „Комсомолки“ все-таки спас…
Он вышел в приемную, где я ждал, и сказал:
– Репортаж из лаборатории Капицы публиковать можно, но упоминать фамилию „Сахаров“, а тем более давать интервью с ним, запретили.
