Но себе изменить я не мог, и себя самого тоже. Вот почему я часто езжу в Белоруссию, стараюсь вновь и вновь подчеркивать, что нет у нас границ ни в душе, ни в разуме.
Публиковать о том, что вижу, с кем встречаюсь, о чем думают мои знакомые и друзья в Минске, могу только в «Правде». Для других изданий написанное «не формат».
Это не легенда. Это быль.
Конец войны. Еще по Бобруйскому тракту подтягиваются к передовой тыловые части. Еще слышна на Западе канонада, и потому на душе тревожно: а вдруг немцы вернутся?! Еще прошлое не ушло, а будущее не приблизилось – время затянуто дымом пожарищ, тянется вязко – живем ведь в вырытых наскоро землянках.
Ночи стоят темные, безлунные.
Я запас много лучин, нащипал их, высушил. Но спичек осталось две или три, дед бережет их, а потому ложимся рано, чтобы встать пораньше, до первых сполохов на востоке. Мне по-прежнему кажется, что не солнце встает, а зарево от горящих деревень.
Дед приучил вставать всех на рассвете.
– Это лучшее время, – говорил он, – потому что дает надежду на Победу.
Он партизанил два года. Потому и жил Победой. А когда взяли Берлин, узнал об этом, выпил полстакана самогонки и сказал, чтобы его не трогали. Лег на лавку и к утру помер.
Если доводится мне встречать рассвет, будь то при бессоннице или в самолете, летящем навстречу солнцу, на даче или на рыбалке (это случается чаще всего), я обязательно вспоминаю своего деда. Мудрость его таилась как раз в том, что он прекрасно понимал – только рассвет приносит ощущение цельности прожитого отрезка времени, надежду на успех и уверенность в победе.
Мне кажется, что родная моя Республика нынче переживает как раз такой Рассвет.
Наука Беларуси для меня Вселенная. В нее ввел академик В.Ф. Купревич, который сыграл, как мне кажется, решающую роль в становлении научных исследований на Белой Руси. Василий Феофилович был человеком нестандартным, неожиданным и очень романтичным.
Мы встретились в Кремле. На сессии Верховного Совета СССР. Среди большого количества банальных речей выступление президента Академии наук Белоруссии В.Ф. Купревича было неожиданным и сенсационным. Он говорил о том, что человеческую жизнь можно продлить до 300–400 лет уже сейчас, что жизнь бессмертна, так как космическое пространство наполнено «спорами жизни», которые путешествуют по Вселенной и, попадая в благоприятные условия (подобные тем, что на Земле), сразу же начинают развиваться…
Было начало 60-х годов, и слышать подобное было странным, но объяснимым. Ведь это было начало космической эпохи человечества, и все люди вольно или невольно становились романтиками. Время позволяло матросам, штурмовавшим Зимний дворец, и сельским учителям становиться академиками – известными учеными, как это случилось с Купревичем, и они в свою очередь возвышали науку до космических высот.
