Фарсманс внезапно остановился, развернулся и громко, демонстративно захохотал. В первое мгновение принц решил, что его наставник просто сошел с ума от потрясений. Настолько не вязался этот смех со всей окружающей обстановкой.
Опешили от неожиданности и лемуты. Они невольно остановились, их продолговатые морды вытянулись от изумления еще больше, а на мерзких физиономиях появилось непередаваемое выражение тупого удивления.
— Вы хотите схватить нас? Только у вас ничего не получится, гнусные твари! — закричал аббат. — Можете запихнуть мои слова прямо в вонючую глотку своему Хозяину!
Патер запустил руку в карман свой кожаной туники и резким движением выхватил из-за пазухи глиняный сосуд, который он недавно, перед началом боя, показывал своим ученикам.
— Мы приготовили для вас неплохой сюрприз! Ползучая кровохлебка! — воскликнул Фарсманс. — Попробуйте на вкус это блюдо! Как вам это понравится?
С звучным хлопком выдернув пробку, он размахнулся и с силой бросил бутылку прямо под ноги оцепеневшим от изумления мутантам.
Пузатая фляга с грохотом разлетелась на десятки, сотни мелких осколков, брызнувших в разные стороны. В следующее мгновение тяжелые щетинистые челюсти людей-крыс еще больше отвисли от неожиданности. В комнате сразу воцарилась тишина, смолкли визги и хрипы, вопли и зубовный скрежет.
Никто из монстров даже не знал, как реагировать на этот поступок священника. Все они пребывали в глубоком замешательстве.
В первое мгновение Таррейталу показалось, что из разбитой фляги вылетело какое-то серое, слегка светящееся облако, вроде встревоженного роя едва заметной, мелкой болотной мошкары. Неясная полупрозрачная газовая масса, похожая на дым или пар, повалила к потолку неиссякаемым потоком и плотный туман начал быстро заволакивать все пространство.
В воздухе, пропитанном до этого копотью и смолистой гарью, крысиным потом и железистыми запахами свежей крови, растекались какие-то неведомые ароматы, знакомые и незнакомые.
Газовый экстракт ползучей кровохлебки содержал в своей структуре память о всех деревьях, кустарниках и цветах, на которых он в свое время паразитировал. Теперь, при желании, можно было даже попытаться понять эту странную смесь.
Хвойный, смолистый привкус шишек араукарии смешивался с пронзительно свежим ароматом тропических орхидей, маслянистая волна, излучаемая цветками речных орехов, переплеталась с невесомым, летучим флером лотоса.
Принц только успел пару раз вдохнуть этот туман, как сразу голова его закружилась. В сознании точно разжалась туго сведенная от напряжения пружина, и опьяняющая, беспричинная радость начала обволакивать мозг так же, как мерцающий перламутровый серебристый пар окутывал фигуры всех находящихся в это время в комнате.
