К тому времени первая русская революция была разгромлена. Думалось, за давностью лет все забыто: мало ли людей выступало на митингах в ту пору — всех не пересажаешь! И отправился в Горловку, снова устроился на шахту. После первого же выступления на митинге Алексея схватили и забрили в матросы. Но послали не на Черноморский флот, а в Финляндию, в Гельсингфорс. В конце концов определили на эсминец «Прыткий». Ну и конечно же, сразу связался с подпольщиками. Собирались в кочегарке. Поговорить было о чем.
Тогда же Алексей избил до полусмерти провокатора. Грозила каторга, пришлось с чужим паспортом, на имя некоего Савина, бежать в Швецию. Работал на заводах. Потеряв место, поплыл в Англию, где с великими трудностями устроился забойщиком на шахту. Когда началась мировая война, перебрался в Лондон, близко сошелся с российскими политэмигрантами, среди которых были и большевики. Эмигранты решили собрать деньги для помощи политзаключенным России. Собирать нужно было в других странах. Поручили это дело Мокроусову: матросу легче устроиться на любой пароход, отправляющийся в Австралию или в Южную Америку, где тоже имелись общества российских эмигрантов. До Сиднея, или Порт-Джексона, кочегарил, и когда ступил на берег, то чуть не упал в обморок от полного истощения сил. Но это была Австралия с ее эвкалиптовыми лесами, пальмами и диковинными зверями. Здесь царили те же порядки, что и в Англии, свирепствовала та же безработица, и общество российских эмигрантов вело жалкий, полунищенский образ жизни, мало чем могло помочь российским политзаключенным. До Монтевидео добирался на рыбачьем паруснике, куда нанялся матросом. Здесь услышал о Февральской революции в России. Были митинги, была агитация против войны. Из Уругвая перебрался в Аргентину и с первой же группой эмигрантов отбыл из Буэнос-Айреса в Китай. Далек и труден был морской путь. Добрался до Харбина. В Харбине его и схватили агенты Временного правительства, отобрали деньги и отправили в Севастополь как уклоняющегося от воинской службы.
Севастополь бурлил. Митинги, митинги, лозунги. И все чаще появлялись плакаты: «Долой Временное правительство! Вся власть Советам!» Мокроусову, находившемуся долгие годы в отрыве от родины, трудно было сразу разобраться в многочисленных партиях, которые пытались перетянуть моряков на свою сторону: эсеры, энесы, меньшевики, анархисты, максималисты. Матросы-большевики выдвинули Алексея кандидатом в депутаты Крымской республики, и он был послан в Петроград, на Балтику, для связи флотов. На Балтике Мокроусов почувствовал себя как дома. Хозяевами здесь были большевики. Распоряжения Временного правительства в расчет не принимались. Только большевистский Центробалт!
