Впрочем, разглядеть в нём автора «Осколков льда», «Пещеры Эола», «Тайных имён» и других бестселлеров даже преданнейшие поклонники наверняка не смогли бы — натуральный загар, тёмные очки, растрёпанные волосы и диковатая рыжая борода делали опознание кумира крайне затруднительным. Шерлок — атрибут всех обложечных фотопортретов Филиппа — тоже выглядел непохоже на самого себя, ибо носил летнюю стрижку — не «подо льва», а «под ретривера»: с ней и псу не так жарко, и хозяину меньше возни с грумингом. От самых знаменитых в русском фэндоме кудрей осталось меньше дюйма курчавой шерсти да кисточка на кончике хвоста — а ведь именно за шикарные, турмалиново-чёрные локоны Шерлок когда-то и получил свою кличку. Филипп не считал нужным сообщать журналистам об этой детали — и потом отказывал каждому интервьюеру, имевшему наглость заявить от имени Филиппа, что пёс был назван из уважения к бессмертному сыщику, главному герою «Собаки Баскервилей».
После супермаркета они навещали заправочную станцию — и каждый раз, заливая в канистру топливо для генератора и коулмановской лампы, писатель придумывал, на кого похож велосипедист, покупающий десять литров бензина. Воображение, приученное к чародеям да мечебойцам, вставало в тупик, старалось отделаться банальностями: пироманьяком, токсикоманом, рассеянным автолюбителем... Детективный триллер — не твой жанр, старичок, с притворным сожалением говорил себе Филипп, расплачиваясь за горючее. Шерлок, ждущий поодаль от оскорбляющих его чуткое обоняние бензоколонок, нервно переминался: свежий, не посеревший ещё асфальт жадно накапливал солнечную жару и начинал припекать лапы.
Мимо проносились машины, издавая низкий шуршащий вой. От летнего кафе плыл оглушительный запах шашлыка и разлеталась тошнотворная музыка. На линялом небе лежали застиранные облачка. Город с каждой секундой становился всё менее пригодным для жизни. «Чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем лучше!» — бормотал Филипп, приторачивая канистру к багажнику, и Шерлок отзывался поддакивающим поскуливанием.
С колдобистым шоссе Филиппу скоро оказывалось не по пути, и оно сменялось малоезженым просёлком, на этот раз идущим в гору — поначалу нечувствительно, но чем дальше, тем ощутимее. Воспалённый ветер обдувал лицо. По спине струилось топлёное солнце. Далеко слева прогулочная ракета переползала блёклую Ви́лайду. Филипп усердно двигал ногами, не останавливаясь глотал тёплую, противную минералку, шершавую и совершенно не мокрую от избытка пузырьков, косился на замечательно бодрого Шерлока и почти всерьёз думал, что при нагревании дорога не расширяется, как все порядочные физические тела, а удлиняется, иначе почему обратный путь занимает на треть часа больше?..
