Мистер Норберт погрузил ложку в тарелку, но месье Бонишон не торопился следовать его примеру. Он смотрел на кусочки мяса двух сортов, плавающих в бульоне среди алых лепестков и похожих на миниатюрные баобабы брокколи, и не испытывал ни малейшего желания угоститься. С ним от чрезмерного возбуждения стряслась примерно та же неприятность, что часто приключается с излишне впечатлительными юношами, когда им наконец-то предоставляется страстно лелеемая возможность перейти с женской помощью в разряд мужчин: организм месье Бонишона давно привык к тому, что его антропофагические позывы удовлетворяются на скорую руку с помощью различных эрзацев, и настоящая встреча с давно желаемым лакомством застала его врасплох.
Имелась и ещё одна веская причина для отсутствия аппетита. «Одно дело читать книгу про каннибалов и жевать бутерброд с болонской колбасой, воображая её копчёной человечиной, но прекрасно понимая, что на самом деле это свинина и говядина, — уныло рассудил месье Бонишон, прислушиваясь к паническому бурчанию в животе, — и совсем другое, оказывается, — всё-таки заставить себя переступить через черту, о которой только что вещал Норберт... Нет, когда б я знал, что мальчика, чьё мясо сейчас пережёвывает этот обжора, сбила машина, а ловкий патологоанатом вырезал из него пару сочных ломтей и продал их вместе с потрошками хозяину ресторана, я бы наверняка смог попробовать, но сейчас стоит мне представить, как несчастного ребёнка похищают, а потом, плачущего и зовущего маму, деловито забивают лестригоны, меня начинает тошнить».
— Чего же вы ждёте? — с набитым ртом осведомился мистер Норберт. — Этот суп — лучшее из всего, что мы пробовали!
Признаваться в пищеварительном бессилии или стать в глазах друга на ступень ниже него месье Бонишон не хотел, почему и воспользовался известным рецептом приготовления убедительной лжи, требующим смешивать правду и вымысел в равных пропорциях.
— Должен вам сказать, что мысли попробовать человечины стали посещать меня гораздо раньше, чем вас. — Он кратко поведал мистеру Норберту о сказочном сне, старых гравюрах и прочем. — И вот теперь мне кажется, что если моя детская мечта сегодня наконец осуществится, то дальнейшая гастрономическая жизнь моя станет пуста и бессмысленна. К тому же, я не совсем так — а вернее, совсем не так — видел это самое осуществление...
— Воля ваша, — проворчал мистер Норберт, — не ешьте, если не хотите... — Он уже дохлебал суп и размышлял над тем, какое блюдо заказать следующим. Месье Бонишон заметил это и предложил ему свою порцию. Она уже остыла, но мистер Норберт не стал привередничать.
