— А кто еще может постучать в дверь моей спальни, когда я уже в кровати?
— Сильно устала?
— Очень. Последние дни вообще были суматошные, а сегодняшний из них самый тяжелый.
— И кому это нужно? Думаешь, кто-нибудь оценит то, что ты так выкладываешься? Я прожил немалую жизнь и давно уже не верю в человеческую благодарность. Подожди, спасенные тобой кайны, столкнувшись с трудностями, еще тебя же в них и обвинят. Никто из них не увидит, как рахо режут их менее дальновидных соседей, но многие вспомнят, как хорошо жилось на старом месте, откуда ты их согнала.
— Я это постараюсь как-нибудь пережить. Я, Лен, понемногу перекладываю свою ношу на других. Вот проведу завтра к нам всех людей Яра и разделаемся с Урнаем, тогда будет гораздо легче. Просто все так совпало по времени, поэтому и приходится вертеться.
— Одно дело сделаешь, появится другое и закончится это только вместе с жизнью. Поэтому правильно делаешь, что нагружаешь других. Одна ты только перегрузишь себя, начнешь метаться и делать ошибки. Никто твоих трудов не заметит, в отличие от ошибок.
— Так уж и никто?
— Может быть, я чуть преувеличил. Был у нас один король, который приходился Анишу прадедом. Он очищал земли от чудовищ, строил города и способствовал развитию ремесел. В его правление по дорогам можно было передвигаться без охраны. Он, как и ты, начал очищать свое окружение от дармоедов. И каков финал?
— И каков? — заинтересовалась Ира.
— Его отравили, его жена разбилась, когда лошади почему-то внезапно обезумели и понесли. Ее карета перевернулась, а у женщины, несмотря на мягкую обивку оказалась сломана шея. Старшую дочь короля тоже не пощадили, несмотря на то, что она не имела на трон никаких прав. Уцелел только малолетний наследник, которого воспитал спешно созванный регентский совет. Состоял он, кстати, сплошь из тех, кого разогнал покойный король. И никто из тех, кто был ему обязан, а таких было много, не сказал ни слова. А сейчас о нем и его жизни вообще мало кто знает. Поняла, к чему я тебе все это говорил? О людях думать нужно, но не грех при этом хоть немного подумать и о себе, потому что никто, кроме близких людей, о тебе не позаботиться. А их у человека всегда так мало. Иногда их нет совсем.
— У вас есть я! — сказала Ира, поймав его руку и прижав ее к щеке. — Спасибо за сочувствие, мне правда стало легче.
— Спи, — растроганно сказал старик. — Ты так устала, а тут еще я со своими разговорами. Спи.
Ира ожидала, что провозится с отправкой кайнов Яра весь день, но все прошло гораздо быстрее и без каких-либо происшествий. Предупрежденные старейшиной селяне успели собрать все ценное и погрузить в свои повозки. Ира ставила двое врат в разных концах деревни в прорытых по ее указанию канавах, и деревенские гнали свои повозки в заглубленные врата одну за другой. А когда повозки заканчивались, пастухи перегоняли скот. Налаженная схема дала сбой только в самой последней деревне. Мало того, что часть жителей отказалась уезжать, они еще препятствовали это делать другим односельчанам. Как выяснилось, здесь успел побывать не только посланник Яра, но и гонец, посланный другими старейшинами. Толпа вооруженных вилами и топорами крестьян хотела разобраться и с самим Яром, и Ире пришлось применить "ментальный ветер". Несуществующий ветер раскидал толпу, и дальнейшая эвакуация прошла спокойно. Вернувшись в общий лагерь, девушка смогла убедиться, что шевалье Садж вместе с вернувшимся из Ливены Олесом прекрасно справляются и ее вмешательства не требуется. Поэтому она с легким сердцем отправилась обедать. А после обеда ее вызвал амулетом Саш, который сообщил, что захвачен первый караван плотов.
