— Он нам нормально объяснял, ваше величество, — усмехнулся один из самых старых мужчин. — Только ему, видать, самому не все объяснили. Какой вопрос ни задашь, ответа не дождешься. А что мы тут все невеселые, так то понятно. Нет в том радости, чтобы бросать нажитое поколениями предков и нищими спасаться на чужбине.
— Ну что же, — сказала девушка. — Раз есть вопросы, задавайте. Для того я к вам и пришла, чтобы поговорить и, при необходимости, внести ясность.
— Тогда я, с вашего позволения, первый и начну, — продолжил тот же старейшина. — Мы хотим знать, почему вы так уверены, что рахо проиграют войну?
— Потому что сюда пришел один из двух хозяев этого мира, от которого рахо некогда удалось убежать. Их силы слишком малы, чтобы противостоять империи Даргонов. И договариваться с ними никто не будет: точно так же, как вы являетесь рабами для рахо, они сами рабы для императора Доргонов. Их или всех здесь перебьют, или позволят сесть на корабли и бежать в поисках новой земли. А я для вас в любой ситуации выхода не вижу. Если у рахо будет на это время, они вас всех вырежут, если времени не будет, вы достанетесь Даргонам. В таком случае вырежут только стариков и тех, кто им не приглянется, а остальных продадут, как скот. Кому-то повезет устроиться слугой, большинство сдохнет на рудниках или аренах гладиаторов. Ну а женщины из тех, кто помоложе, пополнят собой веселые дома для моряков флота. Вас такое будущее действительно устраивает?
— А какой у вас интерес нам помогать? — спросил другой старейшина.
— Нет у меня никакого интереса! — ответила Ира. — Одна только головная боль. Сначала нужно будет найти для всех временное пристанище, потом построить настоящее жилье. Да еще помочь разработать землю, поскольку у всех пашен уже есть хозяева. Со временем и от вас, конечно, будет выгода, только до этого времени еще нужно дожить, а до той поры от вас будут одни расходы и беспокойство. Только, если я вам скажу, что не хочу, чтобы кайны влачили рабскую долю или вовсе погибли, вы мне все равно не поверите. Ведь так?
Ответом ей было общее угрюмое молчание.
— Уходим, Колин! — сказала девушка. — Зря я тебя сюда посылала. Четыре сотни лет рабства даром не проходят. Они будут до последнего ждать и надеяться, что все как-нибудь уладится, но ни за что не рискнут той тенью благополучия, которую имеют сейчас. И мне они тоже не поверят, потому что верят только в выгоду и не видят моей выгоды в том, чтобы вам помогать. Дядя не хочет уйти?
