“Ты знаешь о ней самое лучшее, Грэм: ее доброту, теплоту и невероятную любовь к жизни”.
Грэм обернулась, сжав кулаки. “Да, но как она выглядит? Какого цвета ее волосы? Глаза? Что она носит? Хэлен, я ее не вижу!”
Хэлен очень хотела подойти к ней и обнять, чтобы избавить ее от злости и растерянности. Она хорошо знала, что Грэм этого не позволит - проявить какие-либо признаки симпатии.
“У нее светлые волосы, медового оттенка, забранные назад с лица. Глаза очень синие, как океан августовским утром. Когда ей что-то нравится, она слегка краснеет, а глаза блестят. В мое время ее бы назвали крепкой. У нее сильное тело, она в хорошей форме, но довольно женственна”.
“Какой длины ее волосы? В какие цвета она одевается?”
“Ее волосы едва касаются плеч, они слегка волнистые. Они развеваются на ветру, как твои, очень дико и свободно. Когда она работает в саду, иногда она забирает их назад банданой, повязанной на лоб. Ей нравится носить свободные штаны с завязками на поясе и футболки или мужские рубашки, которые шьют для женщин. Цвета - пурпурный, темно-зеленый, темно-золотистый”.
Пока Хэлен говорила, Грэм стояла очень спокойно. Напряжение постепенно покинуло ее тело.
“Этого достаточно?” - спросила Хэлен.
Грэм кивнула, сосредоточившись на образе в своей голове.
“Она совсем не похожа на Кристину, да?” - мягко спросила она.
“Дорогая, нисколечко”.
* * *
Анна с нетерпением ждала в кухне. Хэлен так давно ушла! Она умирала с голоду, когда пришла на ужин, но чем дольше не было Хэлен, тем больше она беспокоилась. Грэм была такой подавленной, когда они возвращались домой, Анна была уверена, что что-то не так.
“С Грэм все в порядке?” - спросила она, когда Хэлен вернулась.
Хэлен удивленно на нее посмотрела. Что с ними обеими? Они были такими взволнованными!
“Да, дорогая, с ней все хорошо, она просто хотела обсудить со мной некоторые бытовые вопросы. Давай поедим, пока все окончательно не остыло”.
Заставляя себя расслабиться, Анна налила им кофе и присоединилась к Хэлен за кухонным столом. Она пыталась казаться спокойной.
“Я просто волновалась. Она так много времени проводит в одиночестве, и она такая чувствительная”.
“Такова ее природа, - объяснила Хэлен. - Она всегда хотела всего лишь играть на фортепиано. Ее отцу приходилось заставлять ее заниматься чем-либо еще. Хотя он ее обожал. Думала, он сойдет с ума после аварии. Мы долго не знали, выживет ли она, и когда она наконец открыла глаза, он сидел у ее кровати. Она взяла его за руку. Она очень долго ничего не говорила, мы не знали, что еще не так. Когда она сказала, что не видит его, это разбило ему сердце. Это было ужасное время!”
