Темноты | страница 32
В таком случае Арэйзра без тени сомнений взяла бы с собой Калена — или Таланну, окажись та свободна, — но тогда Рэйз не смогла бы свободно разговаривать с Каленом. Девушка могла попытаться пообщаться с ним сейчас, если бы только Кален соизволил обратить на неё внимание.
Арэйзра отложила в сторону медальон с наполовину законченным рисунком: на картинке была изображена залитая золотистым солнечным светом, пробивавшимся из окна, комната. Это было её любимое занятие, за которым Арэйзра коротала свободное время в казармах перед очередным патрулём.
Женщина прямо посмотрела на Калена: на грубое, немного серое от постоянной щетины лицо, обрамлённое тёмно-каштановым ёжиком волос. Странным образом бесцветные глаза, похожие на льдинки, избегали встречного взгляда, но гвардеец не собиралась сдаваться теперь, когда ей удалось привлечь внимание мужчины.
— Эллис Колач, — снова повторила Арэйзра. — Тот самый жуликоватый торговец, с которым мы столкнулись прошлым вечером.
— А, — Кален поправил очки.
Целый день Дрен изучал документацию Стражи к большому недовольству Арэйзры. Кален ни разу не объяснил ей, для чего это было нужно. Впрочем, женщина его и не спрашивала.
— Мне рассказали... — Арэйзре, наконец, удалось сесть так, чтобы Калену пришлось смотреть на неё. — Колач явился сегодня во дворец в ужасном состоянии: одежда изорвана в клочья, глаза опухли, — и потребовал, чтобы мы посадили его за нарушение торговых законов и торговлю краденым.
Арэйзра улыбнулась уголками губ. Девушка знала, что от этой улыбки все мужчины сходили с ума.
— Ты, случаем, не в курсе, с чего это торговец так себя повёл?
Кален пожал плечами. Он подвинул бумаги к себе и продолжил что-то писать.
Арэйзра нахмурилась, а затем наклонилась прямо над бумагами — глаза её оказались на одном уровне с его глазами.
— А ещё, на его челюсти и физиономии в целом добавилось фиолетового. Не так ли?
Кален встретил её взгляд. Арэйзра заметила, что уголки губ гвардейца дрогнули. Недовольство? Или всё-таки улыбка?
— Арэйзра, — сказал Дрен холодно, — я работаю.
Никто не произносил её полного имени. Никто, кроме него — вечного, будь он проклят, господина любезность и равнодушие.
Женщину выбешивал его официоз даже тогда, когда у них был отдых, когда они были не на службе. К примеру, Арэйзра носила форменные штаны и сапоги, но сняла нагрудник и оружие. Ей было хорошо известно, насколько она привлекательно выглядит с чёрными распущенными локонами, водопадом ниспадающими на льняную сорочку. Тем не менее, треклятый идиот, Кален, её даже не замечал.