Ой-ой-ой, ай-ай-ай,
Это вовсе не трамвай!
– При чём здесь трамвай? – удивилась Сорока.
– Ерунда какая-то, – согласился Бук. – Надо о стихотворении думать, а не о чём попало.
– Нет, – возразил Бориска. – Припев не о чём попало. Он может подойти к любому стихотворению. Вот – о крокодиле:
Мимо речки проходил
Сам зубастый крокодил.
Ой-ой-ой, ай-ай-ай,
Это вовсе не трамвай!
А можно, если надо, этот припев подставить к лягушатам:
На лужайке в ряд лежат
Двадцать девять лягушат.
Ой-ой-ой, ай-ай-ай,
Это вовсе не трамвай!
– Действительно, – сказал Бук, – твой припев подходит хоть куда. Запиши-ка его щепкой на дне ямы. Может, он пригодится и нашему стихотворению.
– Я не умею ещё хорошо писать, – смутился Бориска. – Могу только с ошибками.
– Неважно, – сказал Бук. – Лишь бы не забыть. Потом разберёмся.
И друзья снова сосредоточились, создавая стихотворение, которое никак не хотело создаваться. Наконец, кое-что придумалось. А поскольку это кое-что большинству не показалось плохим, то и решено было дальше не сочинять, потому что Бук сказал, будто ему гораздо легче вырыть четыреста самых глубоких ям, чем сочинить один стишок.
Читать поручили Сороке, которой и самой хотелось выступить.
Она прополоскала болотной водой клюв, чтобы не запинаться во время чтения, и прочла:
Мы охотников поймаем
В яму с тинною водой,
Ружья вмиг поотбираем,
Не отпустим их домой.
Ой-ой-ой, ай-ай-ай,
Это вовсе не трамвай!
Пусть в глубокой яме злятся,
Что не выбраться самим,
Пусть лягушки веселятся,
Скокнув на головы им.
Ой-ой-ой, ай-ай-ай,
Это вовсе не трамвай!
Пусть пиявки на рассвете
Приплывают к ним не раз!
Не затем живём на свете,
Чтоб охотились на нас!
– Ничего, – сказал Бук. – Насколько я понимаю, получилось вполне предостерегающее стихотворение. Оно наверняка должно подействовать на охотников. Я думаю, что мы подождём ловить их в западню, а напишем это стихотворение малиновым соком на дощечке, которую прибьём к самому заметному дереву.
– А если охотники окажутся неграмотными? – спросил Бориска.
– Тогда придётся договориться с экскаватором, – сказал Бук.
– И с трактором, – добавила Сорока.
– Ох! – сказала Машенька, – я так и знала, что глубокая яма сразу не выкопается.
– Конечно, – ответил Бориска. – Всё по-настоящему крепкое и долговечное строится не за один раз. К тому же я не могу больше работать – слишком много заноз засело в моих ладонях… Четыре… Пять… Десять… Двадцать две! – воскликнул он, выковырив последнюю.
