Первая вечерняя звезда | страница 11

На всякий случай он спросил Бука:

– А в вашем лесу не встречаются волки или рыси? Я слышал, что рыси умеют совсем неслышно нападать на людей.

– Раньше было много и тех, и других, – ответил Бук. – Но тогда не часто встречались охотники. А сейчас охотников стало так много, что нельзя и шага шагнуть, чтобы не наткнуться на них. Они бродят по лесу и стреляют во что попало… Такие дела! – добавил он невесело.

– Неужели в вашем лесу не осталось никаких зверей? – удивился Бориска. – Папа говорил мне, что в нём водятся зайцы, волки, рыси и даже медведи.

– Люди не всегда хорошо знают то, о чём говорят. Хотя им кажется, что никто лучше их об этом не знает. В нашем лесу живёт только один заяц, но и он уже никому не доверяет, боится всякого шороха и даже меня не подпускает к себе ближе чем на сто шагов. И ещё у нас живёт Машенька. Я говорил тебе о ней. Охотники хотели поймать Машеньку, но ей удалось убежать. Теперь она живёт на окраине леса, в самой середине непроходимого болота. Машенька не такая трусиха, как заяц. Когда мы придём к ней, она угостит нас малиной из своего малинника, а может, даже и мёдом.

– Я тоже умел угощать своих друзей, – сказал Бориска.

– Понятно, – сказал Бук. – Я очень рад, что познакомился и подружился с тобой. А теперь нам надо повернуть направо, иначе мы можем пройти мимо единственной тропинки, которая приводит к середине непроходимого болота.

И они повернули направо, где около старого рыжего муравейника нашли начало болотной тропинки. Бук легко и уверенно пошёл впереди Бориски. А Бориска шёл за ним осторожно – тропинка приседала под каждым его шагом.

– Знаешь, – говорил Бук, то и дело оглядываясь – слышит ли Бориска, – мы, звери, звали медведицу тётей Мотей: она страшно любила мотать головой. И очень боялись её. А потом узнали, что за всю свою жизнь она никого не обидела. Такие дела… – добавил он грустно, продолжая семенить впереди Бориски. – Теперь в малиннике без неё стало как-то скучнее.

Бук замолчал и некоторое время, пока тропинка не дошла до середины непроходимого болота, бежал, уже не оглядываясь на Бориску. Наконец в густых кустах показалась ещё более густая куча хвороста. Бук остановился, вскочил на кочку и, делая вид, что умывает лапками мордочку, смахнул украдкой две крошечные слезинки.

– Вот мы и пришли, – сказал он.

Под кучей хвороста, на старом фанерном дне от ящика, прибитом к толстой ветке куста, было написано ярким малиновым соком: «Не стучать, в берлоге никого нет».