Отбившись от очередного бурного выражения признательности, я задал давно вертевшийся на языке вопрос:
— Слушай, Петр Аполлонович, а как ты вообще здесь оказался? Тебя же Прохоров на дух не переносит?
Околоточный довольно хохотнул:
— Так ты и здесь, Степан Дмитрич, мне подсобил. Их высокопревосходительство за твое спасение меня в друзья дома записал. Теперь, можно сказать, я здесь желанный гость.
— Ну и слава Богу, — я затушил окурок в пепельнице. — Ты завтракал?
Селиверстов неопределенно пожал плечами:
— Так, с утра на бегу чайку хлебнул.
— Понятно, — усмехнулся я. — Пошли в столовую, составишь мне компанию. Что-то я проголодался. Там и о делах наших скорбных покалякаем.
— Почему скорбных? — удивился околоточный.
— Да так, к слову пришлось, — не объяснять же ему, что по странной причуде подсознания в памяти вдруг всплыло выражение горбатого бандита из классического детективного фильма всех времен и народов — «Место встречи изменить нельзя».
За завтраком полицейский изложил подробности моего чудесного спасения. Оказалось, что, по сути, жизнью я обязан не кому-нибудь, а Андрею Васильевичу Стахову.
Старый пройдоха, оказавшись невольным свидетелем моего похищения, не растерялся, проследил, куда меня отволокут, благо сторожевая будка на Московском тракте, где обосновались бандиты, оказалась совсем недалеко. Но, как бы там ни было, пока он добежал до Селиверстова, пока тот собрал людей и команда спасения добралась до места, я едва не стал потерпевшим.
Околоточный, шустро расправившись с филейчиками из куропаток с трюфелями и приступив к крему баварскому с мараскином, сыто отдуваясь, заметил:
— Да уж, поварам Палыча далеко до здешних. Хорошо устроился, их высокопревосходительство.
Я улыбнулся, умиляясь его провинциальной непосредственности, щелкнул изящной гильотинкой, отрезая кончик сигары, прикурил и поинтересовался:
— А что, Петр Аполлонович, удалось кого-нибудь из моих обидчиков захватить?
Селиверстов скривился, словно у него внезапно заболел зуб. Выдержал паузу, вытирая усы салфеткой.
— Увы, Дмитрич, увы. Только два трупа нам и достались. Их на опознание эскулапы из департамента забрали. Деду одноногому и еще одному сбежать удалось. Я как в будку заскочил, то с ходу рукояткой по затылку рубанул тому, что тебя держал. Он когда валиться начал, громила рядом финку выхватил. Вот в него палить пришлось. А этот гад старый в это время в тебя выстрелил. Но попал в своего.
— В Козыря, — я непроизвольно провел языком по зубам.
