Джура несколько раз наведывался к месту обвала, надеясь достать из под снега оружие басмачей. Но там образовалась такая большая гора снега, спрессованная в смерзшиеся ледяные кирпичи, что разрыть её было невозможно.
Шли дни, и корка льда не исчезала. Книга оказалась бессильной. Об этом громко сказал Джура.
Старик поморщился: последнее время Джура разрешал себе слишком много.
Когда стало очень холодно и отощавшие яки уже не могли подняться, аксакал приказал жителям снести к нему в кибитку всю сухую траву, чтобы кормить скот.
Сухой травы нашлось немного: она была подостлана под шкуры, на которых спали обитатели кишлака.
— Надо с осени сушить траву, и побольше: скот будет чем кормить, — сказал Джура и этим очень разозлил аксакала.
— Где это видано, чтобы подростки учили аксакалов! — сердито закричал старик. — Никто в роду не занимался таким пустым делом! Животные сами должны добывать себе корм из под снега. Так было заведено исстари, и не мальчишке менять обычаи предков.
Между тем Искандер отдал всю собранную траву животным, которые принадлежали лично ему.
Старуха Айше объясняла все беды отказом Тагаю в гостеприимстве.
Аксакал, после того как духи добра, талисман и книга «Юй Ся Цзи» оказались бессильными, решил вызвать джиннов — духов зла, чтобы привлечь их на свою сторону. Он проделал все, что полагалось в таких случаях, и ждал чуда. Но чуда не было. Пришлось резать скот, и в кишлаке вкусно пахло мясным бульоном. Вареного мяса было вдоволь. Этому радовался один Кучак. Он жил текущим днем и не задумывался о будущем. Кучак искренне удивлялся Джуре, безразлично относившемуся к еде.
— Ты макай мясо в соленую воду, вкуснее будет, — советовал Кучак, недоумевающий, почему Джура ест безо всякой охоты. Джура долго не отвечал, а потом сказал:
— Скучно!
Этого Кучак никак не мог понять. Вот если бы нечего было есть…
— Может, ты болен? — спрашивал Кучак.
Юноша не отвечал. Он тосковал. И раньше он был безразличен к еде, болтовне. Зато он мог так долго слушать песни Кучака о героических подвигах Манаса, что иногда сам Кучак просил дать ему передышку.
Джура не мог сидеть без дела, и когда занимался чем нибудь, то вкладывал в работу всю душу. Поэтому ковал ли он нож в кузнице, делал ли ошейник Бабу или резал по дереву — все спорилось в его руках. Джура часто в свободные минуты вырезал из дерева фигурки животных и птиц. Однажды он так удачно сделал изображение аксакала, что тот ужаснулся: так верно схваченное сходство граничило с колдовством. Аксакал запретил Джуре это занятие.
