— Соревнуемся, кто припев «Лейли ханум» дольше вытянет, — весело сказал хозяин.
— Познакомьтесь. Это заместитель начальника золоторазведки Юрий, а это мой помощник, киргиз Дада, — сказал Максимов, усаживаясь.
Ивашко с изумлением смотрел на киргиза: это он не позволил ему стрелять в Хамида.
Киргиз понимающими глазами посмотрел на смущенное лицо юноши и весело сказал, похлопывая его по плечу:
— Да, да! Я самый, который боится… Ничего, садись… Э, нет, не садись, — вдруг озорным тоном сказал он, — плати штраф — все забуду, другом будешь… А ну, товарищ начальник, давай гостя попробуем, пусть вытянет, да? Смотри, делай так…
Киргиз три раза глубоко вдохнул воздух и запел: «Лейли хану у — у у у…» Шли секунды, десятки секунд, а Дада тянул высокую ноту, и лицо его наливалось кровью. Присутствующие выражали живейший восторг.
Оборвав пение, Дада обратился к Юрию:
— Ну, теперь ты сделай так.
Юноша отнекивался, но в глазах Максимова он заметил искры мальчишеского задора, и ему показалось, что даже строгий чекист сбросит здесь свою военную подтянутость и будет петь наравне со всеми. Юрий набрал в грудь воздуха и запел, напрягаясь изо всех сил. Все с любопытством смотрели на него. Не продержавшись на ноте и трети времени Дада, он замолк. Дада похлопал его по плечу: — Сразу никто не может вытянуть, да. А я на пари, кто кого перепоет, один раз человеку жизнь спас.
Юноше Козубай сразу понравился своей непринужденностью и простотой.
Комната была вся в коврах и вышивках. В нише, сверкающей белым алебастром, стоял патефон, на стенах висели винтовки различных образцов и охотничьи ружья, а одна стена сплошь была увешана ножами и кинжалами.
— У вас замечательный голос, — не зная, как себя вести, сказал Юрий, обращаясь к тому, которого называли товарищем Дада.
— Он что угодно и кому угодно напоет, — сказал Максимов.
— Я вел себя в чайхане как идиот, как мальчишка! — горячо сказал Ивашко. — Мне просто стыдно…
— А, забудем это, все бывает…
— Вот потеха! Козубая назвали трусом. Дождался! — весело рассмеялся Максимов. — Это хоть кого развеселит… Однажды Козубай безоружный ходил покорять басмачей. Самое же интересное, что благодаря его красноречию более трехсот басмачей в плен сдались. С тех пор слава о его слове гремит по горам. Враждебно настроенные муллы объявили его слугой дьявола. Он не только храбр, но и хитер.
— Вы хотите сказать, — удивленно воскликнул Юрий, — что товарищ Дада пошел…
Теперь уже засмеялись все.
