Он был полон стремления преодолевать любые опасности ради научных открытий. Встречавшиеся в отчетах экспедиций указания на то, что путешественник «сорвался», «унесен течением», «слетел с тропы в пропасть», только подзадоривали молодого геолога. Задачи прошлогодней экспедиции были овеяны романтикой. Никто не знал, что будет ожидать экспедицию на «белом пятне». Никто не знал, что там встретится: горные цепи или плоскогорья, население или безлюдные ледники и горные пустыни.
А «белое пятно» начиналось по ту сторону Заалайского хребта, у северного подножия которого они работали.
Прошлогодняя экспедиция в район «белого пятна» сделала немало. Она частично проникла в узел гор Гармо, нашла неприступные горы, ледники и открыла высочайшую вершину СССР. Неожиданно удалось попасть из района ледника Танымас в среднее течение семидесятикилометрового ледника Федченко. Был открыт перевал Контрабандистов. Были проведены работы по топографии и астрономии.
Все же целиком выполнить намеченный план экспедиции не удалось. Чтобы изучить горы, надо было иметь точные карты. Следовательно, начинать дело надо с картографирования. Многое осталось неисследованным…
Вот туда, за Заалайский хребет, и хотелось попасть Юрию. Не попав в комплексную экспедицию, он проработал весь 1928 год в городе, в аспирантуре. Неуемное стремление в горы заставило его устроиться в 1929 году в золоторазведочную партию. Молодой геолог был огорчен, когда его временно оставили одного продолжать работу у Заалайского хребта, в то время как его товарищи двигались по маршрутам. Задача Юрия состояла в том, чтобы тщательно и на этот раз окончательно проверить и подтвердить отсутствие золота для промышленных целей. Были у него и кое какие интересные находки, но они не имели отношения к золоторазведке. А теперь басмачи украли и эти находки. Скорее бы приехать в кишлак и поймать басмачей!
Караван с трудом преодолевал снежные заносы. Верблюды всё чаще застревали в снегу. Все устали, очень устали, а скоро ли Кизыл Су — никто не знал. Двигались зигзагами, совершая далекие обходы.
Никонов уже жалел, что предпочел ехать на верблюде. Это не езда, а мучение. Качает вперед назад, вперед назад, и не только качает, но и укачивает. Верблюд уже несколько раз падал. А перевьючивать в пургу было очень тяжело. Чувства путников притупились.
Юрий Ивашко все чаще вспоминал строчки из экспедиционных отчетов: «отморозил ноги», «отбился и замерз», «сорвавшаяся лавина спрессовала его тело».
