— Нет. Не слышал. Где, вы говорите, это?
— Это далеко на востоке. Когда ваш король совсем лишит нас возможности жить своей жизнью, мы переселимся туда.
— А там тоже много славянских племен? — искренне удивился Оливье.
— В несколько раз больше, чем в известной вам Европе. Но если в Европе мы враждуем друг с другом, и потому не можем дать совместный отпор вашему королю, то Бравлин Первый около века назад объединил всех славян от Балтики на севере до Червоного моря на юге, изгнав с исконных славянских земель и хозар и греков. К сожалению, государство это существовало только при жизни Бравлина. Потомки разделили его на множество мелких и, опять же, порой враждующих друг с другом.
— А кто мешает вам объединиться с соседями? Бравлин вздохнул откровенно и натурально.
— Амбиции. Мои мешают мне признать старшинство, скажем, того же Годослава. Я считаю себя, признаюсь честно и не без оснований, более способным к управлению и более опытным, нежели он. Его амбиции, как потомка династии бодричских князей, не позволяют ему признать мое старшинство, потому что когда-то мое княжество входило в большой и сильный союз бодричей и предки Годослава правили моими предками. Приобретая общее, каждый боится потерять личное. И так будет до тех пор, пока не появится личность достаточно великая, чтобы удовлетворить или усмирить всех. Как для германских племен — Карл Каролинг.
— Ну а почему бы вам не заключить союз хотя бы с Карлом? — простодушно спросил граф.
— А кто мешает вам принять веру в наших богов и жить по нашим законам? — в ответ спросил князь с улыбкой.
Оливье только рассмеялся над собственной бестактностью.
— Курице нравится насест, а утке болото… — добавил Бравлин.
— Я, признаюсь, удивлен, встретив в лице князя-правителя, князя-воина, весьма грамотного человека. Вы так много знаете, так рассказываете не только о своей истории, но даже об истории Греции… Я просто в растерянности…
— Граф, я слышал, что король Карл тоже отличается любовью к книгам. Вы этому не удивляетесь? Разница только в том, что я читаю сам, а ему читают другие…
Оливье не нашел, что ответить. Он не рискнул сказать, что считает своего монарха просвещенным человеком, как и все королевство франков, хотя сам не прочитал в своей жизни ни одной книги. А отношение к представителям соседних стран, к саксам или к славянам у всех франков было традиционно пренебрежительное, как к полудикарям. И вот, оказывается, эти полудикари гораздо грамотнее франкских графов! Они даже разговаривают по-гречески с сарацином. Но высказать открыто свои чувства — значит оскорбить князя…
