+ Тогда он умрет, + ответил Галео. + Шторм, о котором он говорит… +
— Это не шторм, — сказал я человеческим голосом. — Вовсе не шторм.
Я увидел его так отчетливо, словно он завис надо мной. Скопление кораблей — человеческих, чужацких, имперских, предателей — сросшихся в отвратительный халк-скиталец, достаточно большой, чтобы затмить собой солнце. От него разило варпом, спаянными воедино сталью и чужеродными металлами, нерожденными и зараженными смертными, которые копошились в его черных внутренностях.
Образ исчез так же внезапно, как появился. Наконец Граувр отпустил мое запястье и кивнул сам себе.
— Да, — сказал он. — Да, теперь ты увидел. Великий Волк зовет Серых Рыцарей. Он знает, что вы существуете в тенях. Он воет, чтобы вы вышли на свет.
Его голос становился неразборчивым. Он протянул уцелевшую руку.
— Мой болтер, — сказал он. Несмотря на раны, он искал оружие, которого не было. Подобное было достойно всяческого уважения.
— Армагеддон в осаде, — сказал я братьям, поделившись увиденным. — Никогда не видел скиталец таких размеров. Никогда даже не читал о таком, который сравнился бы с ним.
+ Таких никогда и не было, + ответил Галео. + Нужно срочно предупредить монастырь. Мы уходим, уничтожаем корабль и готовимся к войне. +
Что-то в его словах заставило застыть в жилах мою кровь. Малхадиил почувствовал то же самое, но решил не молчать.
— Ты сказал война, юстикар. Не битва.
Галео кивнул.
+ Знаю. +
— Мой болтер, — повторил Граувр.
— Позже, — сказала ему Анника. — Отдыхай, воин.
Как мог, он одной рукой сотворил знак аквилы — однокрылый имперский орел выглядел таким же неуклюжим, каким было усилие, — но у Граувра едва ли был иной выбор, когда другая рука беспомощно висела плетью.
Воин закашлялся в вокс.
— Одно из моих сердец остановилось. Я чувствую, как оно давит в груди, плотное и спокойное. И я не могу нормально дышать. В мои легкие забилась грязь.
— Без нашей помощи ты умрешь, — даже грубые сенсоры авточувств шлема могли бы сказать мне это. Я не нуждался в навыках апотекария, чтобы понять правду. — Мы вылечим тебя на борту нашего корабля.
— Сначала расскажи, что здесь произошло, — настаивала Анника. — Мы должны знать всю правду.
+ Он может рассказать это и на борту «Карабелы», + в безмолвный голос Галео вкралась редкая для него острота. + Мы уходим, инквизитор. +
Анника оглянулась через плечо на него, на всех нас.
— Это фенрисийский корабль, и я не покину его до тех пор, пока не узнаю всех подробностей его смерти.
