Никто не беспокоил его здесь, кроме немого надзирателя. Только просыпаясь, он чувствовал порой какую-то темную суету вокруг и, что самое неприятное, внутри себя; ощущал незримую работу неведомых сил, словно кто-то тайно изучал его тело и спящий мозг. Но стоило ему открыть глаза, как это чувство пропадало или начинало казаться призраком сновидений.
Какие-то зелья наверняка были растворены в пище, которую ему давали, и он пытался не принимать ее, но вскоре голод брал свое, и на следующую же ночь жуткие сны возвращались вместе с отвратительным ощущением чужого неуловимого присутствия.
В конце концов он понял, что ему необходимо подчиниться любым опытам или испытаниям, которым подвергали его хозяева аббатства, если он хочет вообще когда-нибудь встретиться с генералом ордена. И все же Люгер был доволен хотя бы тем, что поступил благоразумно и не принес в монастырь своего гомункулуса.
* * *
Наконец миновало время заточения в келье, и Люгер получил относительную свободу передвижения по аббатству. Строгость и суровость размеренной жизни обители угнетали его; несколько дней он провел в тщетных попытках проложить себе дорогу к высшим чинам ордена. Его кормили, поили, допускали к молитве, однако наотрез отказывались свести с теми, кто мог бы помочь ему в устройстве встречи с Алфиосом.
По наблюдениям Слота, далеко не все обитатели монастыря были членами ордена, и отношения между последователями Шуремии и остальными монахами оказались весьма прохладными. Возможно, причиной тому было привилегированное положение ордена в лоне Святой Церкви.
Но какими бы бесплодными и бессмысленными ни были передвижения Люгера внутри древних стен, гораздо более тяжким испытанием были для него ночи, проведенные в мрачном подземелье двухэтажного здания, которое оказалось домом послушников.
Человекоподобные существа, молящиеся или сидящие неподвижно, провожали его непостижимыми взглядами своих сияющих глаз. Он никогда не видел этих полуживотных вне клеток; может быть, они были навеки заперты в подвалах. То, что он сам оказался среди них, заставляло его теряться в догадках относительно того, всех ли чужестранцев ожидал в Тегинском монастыре подобный прием и было ли это простой мерой предосторожности, направленной против возможного проникновения извне какой-либо скверны.
А гостей здесь действительно хватало. Люгер убедился в этом, наблюдая с высоких стен аббатства за каретами, подъезжавшими к подножью скал со стороны Фирдана под покровом сгущавшейся темноты. Довольно часто он встречал на монастырском подворье людей, явно нездешних и не имевших духовного звания. Иногда ему казалось, что плотные темные плащи с капюшонами скрывают даже хрупкие женские фигуры, но у него не было случая убедиться в этом.
