Традиционное аграрное общество, как мы уже отмечали, использует культуру или этничность в первую очередь для выделения привилегированных групп, таким образом подчеркивая их знатность, узаконенность прав и укрепляя их влиятельность. Если правители говорят на особом языке или имеют особый акцент и отличающие их привычки, использование теми, кто не относится к правящему слою, того же способа общения будет нарушением правил поведения. Это сочтут проявлением наглости, lese-majeste[30], кощунством или попросту смешным. Насмешка — это большая сила. Она представляет собой наиболее могущественную силу, против которой разум бессилен даже или особенно в тех случаях, когда приговор выносится наименее квалифицированным из судов. Могут применяться и другие, возможно, более жестокие наказания.
Но те же самые социально обозначенные признаки культуры и этнической принадлежности используются для того, чтобы выделить и отделить не только привилегированные слои, но и непривилегированные, противопоставляемые им группы отверженных. Причем такие группы очень нужны обществу. Как мы уже отмечали, в доиндустриальных обществах бюрократические функции лучше всего выполнялись евнухами, священниками, рабами и иноземцами. Считалось, что допускать свободно рожденных граждан, уроженцев страны к таким ключевым позициям слишком опасно, поскольку местные и родственные связи имеют для них большое значение, и они могут воспользоваться своим положением, чтобы облагодетельствовать родственников и клиентов, в свою очередь использовать их в целях укрепления собственного положения. Ко времени образования нашего общества, когда каждый становится и мамлюком, и служащим, а также может со знанием дела выполнять обязанности чиновника, необходимость в «оскоплении», как физическом, так и социальном, отпадает. Теперь людям доверяют, и то, что казалось политически неприемлемым и странным в аграрном обществе, стало обычным и распространенным явлением в наше время. Сейчас все мы «оскоплены» и удручающе благонадежны. Государство полностью доверяет нам выполнение обязанностей и не испытывает необходимости превращать нас в евнухов, священников, рабов или мамлюков.
Но распределение постов в административной структуре не единственная причина существования отверженных при аграрном порядке. Отверженные бюрократы — не единственная форма отсутствия полной гуманности, а бюрократия — не единственный источник социальной власти. Колдовство, ковка металлов, финансы, элитарные военные части и прочие чудеса, а в некоторых обстоятельствах любой вид ключевой специализации может наделять слишком опасной силой специалистов, которым они доступны. Одним из способов нейтрализовать эту опасность, в то же самое время допуская специализацию и по мере возможности закрепляя монополию гильдии или касты, является утверждение такого порядка, когда социальная ниша может быть занята только группой, легко выделяемой в культурном отношении, обреченной на презрение и гонения, не допущенной в политические учреждения и к средствам производства.
