Даст ли нам больше изучение его врагов? Немногим больше, но при этом следует быть осторожным. Основная заслуга врагов национализма, как мне кажется, состоит в том, что они учат не принимать национализм в его собственной оценке и интерпретации как нечто само собой разумеющееся. Такие пожелания прочно скреплены с условиями современного существования, когда те, кем управляют, и те, кто управляет, принадлежат к одной и той же культуре. Это является нормой и принимается как должное, а нарушение этой нормы рассматривается как нечто постыдное. Возможность избавления от такого распространенного убеждения поистине заслуживает благодарности. Это — настоящее озарение.
Но следовать во всем за таким яростным врагом национализма, как Эли Кедури, и рассматривать национализм как нечто условное, случайно созданное европейскими мыслителями, как заблуждение, которого можно избежать, было бы не менее ужасно. Национализм — принцип однородности культурных единиц как основ политической жизни и обязательного культурного единства правителей и подданных — не заключен в действительности в природе вещей, не таится в сердцах людей и не составляет основу общественной жизни в целом. Противоположная точка зрения есть подлог, который националистическая доктрина с успехом выдает за нечто само собой разумеющееся. Но национализм как явление, а не как доктрина, выдвигаемая националистами, связан с определенным рядом социальных условий, и эти условия, как оказалось, стали условиями нашего времени.
Было бы такой же ошибкой отрицать это, как и принимать национализм на его условиях. Крайне нелепо полагать, что сила, распространяющаяся столь широко и повсеместно; пламя, вспыхивающее неожиданно и ярко в не связанных друг с другом местах и превращающееся от легкого дуновения в разрушительный лесной пожар, рождаются лишь в результате крайне сомнительных усилий философов. Хорошо это или плохо, но наши идеи редко обладают подобной силой.
В век дешевой бумаги, печатных станков, всеобщей грамотности и свободного общения идеологии создаются и предоставляются нам на выбор в любом количестве. Часто они формулируются и распространяются людьми, обладающими большим литературным и пропагандистским даром, чем тот, которым природа наделяет пророков национализма. Тем не менее другие виды бессмыслицы никогда не оказывали подобного влияния на человечество. Причем не по причине отсутствия у их авторов литературных способностей. Не зависело это и от удачи; опыт повторялся в самых разных точках планеты, так что, если бы все зависело от случая, можно было бы надеяться, что общая модель будет значительно более пестрой, с преобладанием доктрины одного типа в одном месте и совсем другого типа где-либо еще. Но это не так: последовательность событий оказывается примерно одинаковой почти повсюду. А поскольку мы можем проследить отчетливо выраженную связь между общими социальными условиями нашего времени и повсеместно преобладающей тенденцией, то мы наверняка окажемся правы, устанавливая подобную связь, а не обращаясь к случайной идее, плоду фантазии европейских умов рубежа восемнадцатого и девятнадцатого столетий.
