Возникает вопрос, будет ли национализм оставаться ведущей силой или всеобщим политическим требованием в эпоху развитого и даже в некотором смысле окончательно завершенного индустриализма. Так как мир еще очень далек от полного удовлетворения требований экономического роста, то любой ответ на этот вопрос будет явно гипотетическим. Тем не менее попытаться ответить на него стоит. Важность экономического роста для профессиональной социальной мобильности была основой нашей аргументации. Постоянная смена занятий, усиленная ориентацией многих профессий, требующих широких связей, умения пользоваться понятиями, а не предметами, создает подобие социального равенства или уменьшает социальную дистанцию и определяет необходимость стандартизованной коммуникативной среды. Эти факторы лежат в основе как современной эгалитарности, так и национализма.
Но что произойдет, если общество индустриального изобилия станет вновь стабилизированным, немобильным? Классическое исследование этого воображаемого состояния содержится в романе «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Соответствующее общество изобилия может стать реальностью. Однако едва ли можно предположить, что все технологические новшества в один прекрасный день исчерпают себя. Возможно, придет момент, когда новейшие технические открытия перестанут влиять на общественное устройство и на все общество в целом по примеру человека, который, достигнув определенного уровня благосостояния, оказывается не в силах изменить свой образ жизни, несмотря на то что продолжает богатеть. Трудно судить, является ли этот пример показательным, но точно ответить на такой вопрос невозможно. Человечеству пока еще очень далеко до века изобилия, так что его исход сегодня нас не слишком волнует.
Но следует сказать, что многие наши утверждения основаны на представлении о постоянном расширении мирового экономического роста и, соответственно, числа изобретений и смены профессий. Это также предполагает существование общества, построенного на обещаниях изобилия. Подобные предположения, верные сегодня, несмотря на всю их ценность, не могут оставаться навечно неизменными (даже если мы исключим угрозу уничтожения такого общества в результате атомной или какой-либо другой катастрофы). Наше культурно однородное, мобильное и почти бесструктурное в своем среднем слое общество необязательно будет существовать вечно, даже если мы не будем принимать во внимание возможность катаклизмов. И когда такой тип общества перестанет быть преобладающим, то названные нами социальные основы национализма подвергнутся глубочайшим изменениям. Впрочем, на нашем веку это едва ли случится.
