Ребе поморщился, но повторил:
— Ешь. Но не нахваливай и не чавкай!
* * *
У хасидов заведено на исходе субботы пить чай и рассказывать истории о святом Беште. Однажды, когда у люблинского цадика провожали субботу, вбежал в дом растрепанный еврей, размахивая руками. Увидев, что все слушают ребе, он уселся на край скамейки и стал ждать. Когда ребе закончил рассказ, еврей внезапно вскочил и закричал:
— Гевалт! Пожар!
Оказалось, что он пришел предупредить хасидов и ребе о пожаре, но постеснялся прервать рассказ.
— Почтение к Торе — большое дело! — сказал ему ребе. — Но забота о жизни евреев стократ важнее. Здесь нет места промедлению!
* * *
Моисеев закон запрещает употреблять в пищу свинину. А пить вино можно, но вино должно быть кошерным и желательно, чтоб собутыльник был евреем, дабы не склонил размягченного выпивкой еврея к греху.
И вот сидят в купе офицер и еврей. Офицер выкладывает на стол кусок окорока, каравай хлеба и соленья. И выставляет бутылку французского вина. Как человек вежливый, он предлагает соседу бутерброд с ветчиной. Тот мнется и с видимым сожалением отказывается. Молодой военный с аппетитом уничтожает провизию, наливает стакан вина и интересуется у попутчика, не желает ли тот промочить горло. Еврей снова отказывается.
— Вы что, ни есть, ни пить не хотите?
— Да нет, хочу, — отвечает еврей. — Но у нас ужасно строгие законы насчет пищи!
— И вы не можете нарушать их ни при каких обстоятельствах?
— Ну, разве что в редких случаях. Например, когда возникает опасность для жизни.
Тут офицер вытаскивает револьвер и в шутку наставляет на еврея:
— Пейте, или буду стрелять!
Еврей пьет.
— Вы на меня не очень сердитесь? — смущается офицер.
— Сержусь. Почему вы не вынули револьвер раньше, когда угощали меня ветчиной?
* * *
На маленькой станции под Винницей на платформе крестьянка торгует домашней колбасой. Два пассажира — еврея жадно смотрят на эту вкусную еду.
— Жалко, что это трефная колбаса, — говорит, вздыхая, один из них.
— Не может быть! — возражает ему другой. — Сейчас проверим.
Он подходит к крестьянке и грозно спрашивает:
— Вы что, позволяете себе торговать трефной колбасой?
— Нет, — отвечает крестьянка, которая не имеет понятия о трефном.
— Я же говорил! Дайте мне три фунта!
* * *
Одна из самых важных заповедей — обрезание (брит — мила). Кажется, евреи гуманнее своих соседей — арабов — они проводят обрезание, когда ребенок так мал, что и понять не успеет, что с ним произошло. Моэлъ — весьма почтенная профессия, его приезд в маленький город предшествует шумным гуляниям, какие устраивают после обрезания. Конечно, это важный ритуал, но евреи не прочь пошутить на эту тему.
