Я не сомневаюсь, что Дэйв нашел применение себе и в тюрьме. Он даже организовал группу АА среди других заключенных по статье 43. Я полагаю, это пример невероятной силы убеждения. Естественно, то, что он натворил, вызывало в нем ужас и отвращение, однако в какой-то мере это же был не он. То есть он, но в состоянии алкогольного провала, когда он едва ли мог отвечать за свои действия…
— Ну, а вы, что? — довольно дерзко прохрипел я впервые с тех пор, как он напал на меня. Это был мой первый рывок к спасению. Мог ли я ударить его побольнее, туда, в его мягкую профессорскую подбрюшину? — Вы — то отвечаете за свои действия?
— Ода, полностью, без каких-либо оговорок. Мое присутствие и самообладание всеобъемлющи. Я могу презреть все ваши представления и инсинуации, любые намеки насчет того даже, что я люблю делать в уединении, да-да, в святом уединении собственного жилища.
Вам следовало бы сообразить, что человек, переживший подобное блистательно неповторимое и полное превращение, должен быть весьма расположен к театральным перевоплощениям и в дальнейшем.
Он оторвался от меня, встал и, улыбаясь, закрыл нож — бабочку.
— Я полагаю, применять силу, — сказал он, — более нет необходимости.
Возможно, я был под воздействием кавы, а может, просто в шоке, но он был абсолютно прав. Я чувствовал себя как прокисшее молоко, все мои конечности превратились в бесполезные сгустки сукровицы, я не мог двинуться с места, даже если бы захотел. Профессор с угрожающей деловитостью передвигался по купе взад — вперед. Всякий раз, когда он проходил мимо меня, передо мной мелькала открытая рана его ширинки. Да сколько их у него, неужели две?
Он сел, развязал шнурки и посмотрел на меня почти что недоуменно — в тот момент создалось впечатление, будто ручки в студии стал крутить совсем другой звукорежиссер, — голос приобрел другой тембр и новый акцент, как если бы в магнитофон вставили новую пленку. Тон стал приторно-сладким, перенасыщенным слюняво-сахарным чувством единения.
— Кто-то, может, скажет, что мое сексуальное самоощущение большого значения не имеет. — Он потряс ногой, и башмак упал на пол. Носки на нем были в шотландскую клетку. — В конце концов, я всего лишь странный гибрид, неспособный к воспроизводству, генетический тупик. — Он снова встал, расстегнул пояс и спустил штаны. Увидев провисшие кальсоны, я уже не удивился. — Как я уже рассказывал, я пытался делать это сам с собой, однако результаты оставляли желать лучшего… —
