Следующие сорок восемь часов Кэрол вымучивала решение, пойти ей к Флаэрти или нет; или, может, позвонить Беверли и спросить у нее совета; или же вообще ничего не делать в надежде, что, чем бы там ни был этот хрящеватый отросток, он, в конце концов, как — нибудь да ссохнется, отвалится — короче, исчезнет сам по себе. И ее гениталии снова станут нетронутыми, гладкими, и радость от встречи с ними будет непреходящей, как это и было в течение нескольких коротких недель, с тех пор как она открыла для себя онанизм.
Кэрол могла гладить, кутаться в покрывало или баловаться с пылесосом, как вдруг в ее сознании возникал образ отростка. Ее взволнованные пальчики опять пускались в экспедицию, как будто супротив воли своей хозяйки. А отросток тут как тут. Возможно, взбудораженное воображение было тому виной, но всякий раз, когда ее пальчики нежно раздвигали губы, отросток казался чуть больше и чуть тверже.
Сорок восемь часов спустя Кэрол, несмотря на свою природную меланхолию, была не на шутку раздосадована. Она приняла решение, что утром либо позвонит Беверли, либо запишется к Флаэрти; не одно, так другое, а то и все сразу. Но одно событие поколебало ее уверенность и поставило крест на решении данного вопроса в обозримом будущем (что за избитое выражение! Как может будущее быть «обозримым», особенно если у тебя меж мягких бедер топорщится отвратительный отросток), событие, коренным образом изменившее жизнь Кэрол и Дэна. Вестником этих перемен стал Дэйв 2, глашатаем же оказалась мать Дэна.
Настало утро, и серенькая волна света накрыла лежащего на лестнице Дэна, подпиравшего щекой покрытую ковровой дорожкой ступеньку. Ссохшаяся в волосах блевотная масса стекла за воротник его модной кожаной куртки. Он принялся оплакивать свой ночной кошмар. Края воротника загнулись, образовав сыроватые желобки, и солоноватая жижа выходила через раструбы уже в виде кукурузных хлопьев. Кэрол не была бесчувственной, но и сопереживать особо тоже не умела. Она покрепче стянула на тонких плечах махровый халат и лениво отметила, что ведущий прогноза погоды с TV-AM, декадентское дитя, не появлявшееся на экране последние несколько месяцев, объявился в «Добром утре» на ВВС, теперь уже в костюме.
Дозваниваясь до матери, Дэн ревел в голос. После чего он клялся-божился Кэрол, что это последний раз — последний раз, когда он просит позвонить от его имени на работу, и последний раз, когда его поведение потребует такой меры.
