Кок'н'булл | страница 103
— Вы бы зашли, — сказал Булл.
Алан уже помахал ему снизу и поднялся по лестнице до квартиры. Стоя в дверях, Булл впервые заметил, что он, как минимум, на голову выше Маргулиса.
Смотря, как Булл, наклонив голову, идет по коридору, Алан думал совсем о другом: он мне нравится,›то правда. Но я не пидор, черт побери, не пидор я.
Булл выглядел неопрятным, что вовсе на него не походило. Добравшись до дома, он снял пиджак, ботинки и носки и так и слонялся по мрачной квартире в мягких тапочках. Из-под широкого пояса вылезли концы рубахи и слоновьими ушами свисали по бокам.
Они прошли в гостиную, которая была полностью занята экстравагантным кофейным столиком. Стол был квадратным, но со стеклянным шесть футов в диаметре кратером посередине. Вокруг стояли кубические пуфы, очевидно, из того же гарнитура, обитые винилом отвратительного карамельного оттенка.
Они неуклюже помялись при входе, как будто кофейный столик был здесь главным, и после слишком долгой паузы Маргулис сказал:
— Я подумал, Джон, что лучше будет заехать взглянуть на повязку.
Алан проявлял сверхзаботу. Булл же, против обыкновения, стал подозрителен.
— Вы бы лучше позвонили, меня могло не быть дома.
— Ну, я подумал, что вы будете… — Маргулиса осенило: — А вы приняли таблетки?
Булл тяжело опустился в клочковатое кресло, провел большущей лапой по рыжей брови.
— С утра я принял несколько, но меня стало подташнивать, поэтому больше я не принимал.
В позе Булла было столько патетики. Столько невинности в сдвинутых коленках, как будто он хотел скрыть свое сокровище от посторонних глаз. Алан понял, что должен сказать ему это прямо сейчас.
— Джон, я прописал вам эти таблетки не просто так.
— Не сомневаюсь.
— Нет, это не то, что вы думаете. Я дал вам их, потому что считаю, что вам нужно успокоительное.
— Успокоительное? Зачем?
— Потому что под коленкой у вас, Джон, не рана и не ожог.
Булл сделал круговое движение глазами, как будто соображая. Правильные черты его лица сморщились к центру, и получился некрасивый узел — он начинал понимать. Маргулис услышал надтреснутый голос:
— Это рак, верно?
Алан чувствовал такую власть над своим протеже, настолько уверенно управлял ситуацией, так искусно проворачивал это странное обольщение, что не удержался и захохотал. Грубый гогот вытолкнул его из кресла, и, стоя, он покачивался и хихикал, потешаясь над мрачными опасениями несчастного обозревателя рубрики «Эстрада». В конце концов, успокоившись, он сказал: