— Нет, продолжай.
— Поручить же все надо какому-то бессовестному и пронырливому человечку, да еще с опытом тайного сыска. Есть такой, подлец подлецом, зовется он Андреем Ушаковым. То хорошо, что власти у него сейчас никакой нет, но душонка-то его фискальская как была, такой и осталась! Начнет он под весь Тайный Совет копать, надеясь возвыситься, и станет тебе поэтому вернейшим слугой. Потому как случись что с тобой — и его хоть Долгоруковы, хоть Голицыны живьем сожрут, за розыск-то против своих персон.
— Спасибо за дельный совет. Пожалуй, распорядись, чтобы завтра в обед этот Ушаков здесь был. Далее — есть в Москве полки, которые в случае чего пойдут за тобой, а не за Долгоруковыми? На Преображенский полк я не надеюсь, пока там командиром Василий.
— Семеновским полком командует лейб-гвардии майор Шепелев, он служил под моим началом, это муж верный. Да и Василий — он хоть и Долгоруков, но все же человек чести, не интриган.
— Может, и так, — с сомнением протянул император, — но он все же Долгоруков, хоть и человек чести. Так что ты, пожалуйста, в отношении него своего Ушакова не ограничивай. Понял, почему я его твоим назвал?
— Да чего ж тут не понять — за него я перед тобой отвечать буду. Отвечу, мне не привыкать.
Император снова прикрыл глаза. Хотя он уже не был похож на умирающего, но все же Миних ясно видел, насколько ему тяжело говорить. В этом генерал был прав — как раз сейчас Сергей не в самых цензурных выражениях поминал врачей Центра с их гнусной микстурой. Перестраховщики, блин, как будто он без них забыл бы, что говорить надо хрипло и негромко! Потом Новицкий неизвестно почему вспомнил Стерлядь, причем она предстала перед его мысленным взором обнаженной и в крайне соблазнительной позе. Увы, вздохнул про себя молодой император, здесь встреча с такой женщиной мне не светит. И вообще пора возвращаться к прозе новой жизни…
— Иди, Христофор Антонович, у тебя сегодня много дел. Но перво-наперво направь ко дворцу роту Семеновского полка во главе с толковым офицером, да представь его мне. И еще — разузнай, где сейчас Головкин. Ежели недалеко, пусть зайдет ко мне прямо сегодня, не откладывая. Да, чуть не забыл — по дороге, будь добр, возьми лакея, коего ты отсюда так лихо выкинул, и закинь его обратно.
— Как тебя звать? — вопросил Петр, когда его последний приказ был выполнен.
— Афанасий Ершов, ваше величество!
— Вот что, Афанасий, распорядись, чтобы мне принесли куриного бульону и одежду.
