Аристотель оправдывается, утверждая, что эти учения хотя и обнародованы, но вместе с тем как бы и не обнародованы, так как все равно останутся непонятны невеждам.
Любимым литературным произведением Александра всю жизнь была «Илиада». Список «Илиады», исправленный Аристотелем и известный под названием «Илиада из шкатулки», он всегда имел при себе, храня его под подушкой вместе с кинжалом.
Плутарх:
«Однажды Александру принесли шкатулку, которая казалась разбиравшим захваченное у Дария имущество самой ценной вещью из всего, что попало в руки победителей. Александр спросил своих друзей, какую ценность посоветуют они положить в эту шкатулку. Одни говорили одно, другие — другое, но царь сказал, что будет хранить в ней „Илиаду“».
Имя этого знаменитого коня переводится как «Быкоголовый». Его привел Филиппу некий фессалиец, предлагая продать коня за тринадцать талантов. Это было очень дорого! Однако когда коня вывели на поле, он показался всем диким и необъезженным: никому не позволял сесть на себя верхом и всякий раз взвивался на дыбы. Филипп рассердился и приказал увести Букефала. Тогда присутствовавший при этом Александр посетовал:
— Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его!
— Ты упрекаешь старших, будто больше их смыслишь или лучше умеешь обращаться с конем? — возразил Филипп.
— С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой, — ответил Александр.
Поднялся смех, а затем отец с сыном побились об заклад на сумму, равную цене коня. Александр сразу подбежал к Букефалу, схватил его за узду и повернул мордой к солнцу: ведь он заметил, что конь пугается, видя впереди себя колеблющуюся тень. Некоторое время Александр пробежал рядом с конем, поглаживая его рукой. Убедившись, что он успокоился, Александр сбросил с себя плащ и легким прыжком вскочил на коня. Сперва, слегка натянув поводья, он сдерживал Букефала, не нанося ему ударов и не дергая за узду. Когда же Александр увидел, что норов коня не грозит больше никакою бедой и что Букефал рвется вперед, он дал ему волю и даже стал понукать его громкими восклицаниями и ударами ноги. Филипп и его свита молчали, объятые тревогой, но когда Александр, по всем правилам повернув коня, возвратился к ним, гордый и ликующий, все разразились громкими криками. Отец, как говорят, даже прослезился от радости, поцеловал сошедшего с коня Александра и сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!»
