Я уже потеряла всякую надежду, когда наконец получила согласие на подпись от Луиги, написавшего позднее для меня «Браво клоуну».
Думаю, он об этом не пожалел.
«Жизнь в розовом свете» в исполнении Марианн Мишель завоевала международный успех. Переведенная на десятки языков, и даже на японский, она много раз записывалась на грампластинки, в том числе такими артистами, как Бинг Кросби и Луис Армстронг. Общий тираж пластинок достиг колоссальной цифры – три миллиона экземпляров. Ныне она так же популярна в США, как и у нас. От меня неизменно требуют исполнить ее всякий раз, когда я бываю там на гастролях. Ее напевают на улицах. А на Бродвее есть ночной клуб «Жизнь в розовом свете» – вероятно, единственное заведение такого рода в мире, носящее название французской песенки.
Я спела «Жизнь в розовом свете» спустя два года после Марианн Мишель.
Я счастлива, что написала эту песню для нее, счастлива, что доставила ей радость.
Но я всегда буду немного сожалеть, что не исполнила «Жизнь в розовом свете» первой.
Вот уже неделя, как в нашем квартале
Все мурлычат песенку – стар и млад.
Музыку бесхитростней ты найдешь едва ли,
И совсем простые в ней слова звучат.
Уличная песенка, озорная птица…
Кто ее придумал, кто выпустил в полет?
Ведь едва успела на свет родиться
А уже весь день в моем сердце поет…
В течение многих лет я пела лишь песни, написанные для меня Раймоном Ассо. Они становились популярны после первого же исполнения. И мне отрадно сознавать, что они не устарели и сегодня.
Достаточно, чтобы завтра кто-либо исполнил эти песни опять, как вся Франция стала бы распевать их. Наиболее популярные из них: «Я не знаю конца», «Большое путешествие бедного негра», «Мое сердце выбрало его», «Браунинг», а также песня «Париж – Средиземноморье», написанная, как и «Мой легионер», по моим личным воспоминаниям.
По дороге на юг в ночном поезде я уснула на плече красивого парня, случайного попутчика. Его щека осторожно прижалась к моей, и я не оттолкнула его.
Уносил меня поезд в ночную тьму,
Мертвая любовь расплывалась в дыму,
Сердце томилось глухой тоскою…
И взяла мою руку его рука,
И я пожалела, что ночь коротка,
Сидеть бы, прижавшись к щеке щекою…
В Марселе на перроне вокзала Сен-Шарль его ожидали два инспектора полиции. Он заметил их слишком поздно. Я увидела его в последний раз в толпе, направлявшейся к выходу, – на руках его были наручники. Никогда больше я о нем ничего не слышала. И он никогда, вероятно, не подозревал, что, как и солдат из колониальных войск, вдохновил Раймона Ассо на создание одной из лучших его песен.
