Тогда мы делали первые опыты с колхицином. Кохицин — это яд, получаемый из осеннего безвременника (Colchium autumnale). Нам удавалось с помощью этого яда препятствовать редукционному делению при делении клетки, и растение получало тогда двойное число хромосом. Такие растения стремились к огромному росту.
Разумеется, это происходило за счет плодородия растений. Получение семян все еще играло большую роль. Сбор этих семян был совсем не так прост из-за семянок (летающих семян так же, как у одуванчика). Я с несколькими искусными арестантами и русскими агрономами начал конструировать уборочную машину. Среди наших людей было несколько искусных ремесленников, а также вполне прилично оборудованные цеха. Несколько русских агрономов работали с так называемой «ионогальванизацией». Для этого заключенные создали приборы, которые работали с ультракороткими волнами. Я доставал материалы для создания этих устройств с фабрики по разборке самолетов.
На этом предприятии разделывались упавшие и сбитые самолеты. аключенные находили там также материалы для сборки маленьких радиоприемников. Их, естественно, нельзя было брать с собой в лагерь. Я сам в Освенциме превратился в маленького радиофаната. Моими учителями были заключенные, и они обеспечивали меня всем, в чем я нуждался для сборки маленьких приемников.
>Группа посетителей, состоящая из сельскохозяйственных зондерфюреров
В Освенциме занимались, естественно, не только растениеводством. Были и бесчисленные другие исследовательские задачи. Из-за того, что там было много неиспользованных рабочих рук, в Освенцим перемещалось все больше исследований. Здесь тогда было также более безопасно в отношении ночных бомбардировок. Примерно каждые две недели офицеры устраивали общую встречу, в СС это называлось вечерней встречей командного состава в офицерской столовой. Там кто-то из начальников отдела должен был делать доклад о круге своих задач. Я услышал там очень много интересных докладов, но не могу вспомнить ни о чем предосудительном. Позже я слышал, что в Освенциме проводились опыты на живых людях. Вспоминаю, что однажды услышал доклад о развитии эмбриона в лоне матери при самых различных условиях питания матери. Не могу сказать, должны ли были эти женщины выносить ребенка в условиях лечебного голодания. Однако тогда было сказано, что эти опыты дали в итоге очень важные сведения о питании беременных женщин. Сообщения об испытаниях новых лекарств на арестантах кажутся мне не очень достоверными. Один доктор в А. рассказывал мне, что новые медикаменты только тогда применялись для людей, когда их испытания на животных уже закончились. Но ведь и сегодня, конечно, тоже происходит точно так.
