— Ты не должна была говорить Тайнмауту того, что я сказал тебе по секрету, — строго заметил граф. — И вообще я никогда в жизни не слышал о такой нелепой затее и, уж конечно, не подумаю принять в ней участие.
— И что, позволь тебя спросить, ты намерен сделать?
— Что я намерен сделать? — повторил граф. — Я твердо и категорично заявлю Тайнмауту, что не дам разрешения на брак с Онорой. А если ему нужен объект для женитьбы, пусть поищет себе каких-нибудь других племянниц.
Графиня рассмеялась, однако ее смех звучал не весело, а скорее зло.
— Право, Джордж, неужели ты и впрямь собираешься сделать такую глупость? Ты ведь прекрасно знаешь, что все наши знакомые на коленях готовы умолять герцога стать их зятем!
И намеренно печальным голосом она закончила:
— К сожалению, у нас нет дочери, которую мы могли бы выдать за него замуж, но он согласился, понимаешь, согласился жениться на Оноре! Надеюсь, ты представляешь себе, что это значит!
Помолчав, граф медленно произнес:
— Полагаю, что с твоей точки зрения это означает, что ты будешь встречаться с Тайнмаутом еще чаще, чем теперь, хотя, по-моему, ты и сейчас проделываешь это слишком часто.
Графиня поняла — нужно действовать иначе. Она прекрасно знала, как обращаться со своим мужем, впрочем, как и со всеми остальными мужчинами.
Весело рассмеявшись, она подошла к нему вплотную.
— Джордж, дорогой, да ты просто ревнуешь! Как это мило с твоей стороны! Я, признаться, просто польщена.
Обвив мужа руками за шею, Элин повернула к нему свое прекрасное лицо и проговорила:
— Ведь тебе лучше, чем другим, известно, что я флиртую с герцогом лишь забавы ради. А то, что он поддается на мои уловки, делает мне честь, только и всего. Я ведь женщина холодная, ты это и сам прекрасно знаешь.
И, придвинувшись к мужу еще ближе, она страстно прошептала:
— Ты ведь постоянно упрекаешь меня в этом, хотя знаешь, как я тебя люблю.
Элин потянула к себе его голову. Все ее тело стало мягким, податливым… Граф не спеша обнял ее.
Запах экзотических французских духов, которыми всегда пользовалась графиня, казалось, лишил его способности соображать.
— Все это очень хорошо, Элин… — начал он.
Но тут губы жены коснулись его губ, не давая ему возможности продолжить свою мысль.
Когда она отпустила его, он смог только пробормотать:
— Ну мы еще об этом поговорим.
— О чем тут разговаривать, милый Джордж, — заметила графиня. — Герцог обещал жениться на Оноре, а поскольку он не хочет дожидаться, когда королева навяжет ему принцессу Софи, то о помолвке будет объявлено завтра. А мы с тобой скажем всем, что они обручились еще год назад, но тогда Онора была еще слишком молода, чтобы выходить замуж.
