Стервятники | страница 3



В романе удалось представить характеры, что называется, языково. Хотя не все скалы и рифы удалось обойти, у автора есть чувство слова и вкус. Он это доказал. Роман интересен решением сюжетных линий, стремлением осмыслить жажду наживы и бескорыстие, трагический излом эпохи и судеб.

Он будет востребован.                                                        _________________

16 марта 2008 года г. Чита

О, стервятники! Редкие птицы. Их призванье во все времена жертву выследить и насладиться трупным ядом, причем, допьяна.

Михаил ВИШНЯКОВ

ЦЕПЬ (вместо пролога)

I

ДМИТРИЙ, кряхтя, стащил латаные-перелатанные ичиги и опустил гудящие ноги в воду. Тысячи иголочек ударили в загрубелую кожу. Благолепие небесное! Изгибаясь всем телом, осторожно потянул с плеч лохмотья меховой кацавейки, потом сопревшую, затрещавшую от ветхости рубаху. Двигаться не хотелось. С утра, поди, верст с десяток намахал по кручам и осыпям.

Блаженствуя, откинулся на спину. Вверху, далеко, голубел кусочек неба, отсекаемый по дуге неровным краем отвесной, поросшей мхом и лишайниками скалы, и, казалось, прямо в лицо, обрушивается рокочущий поток воды. На самом верху сверкающая лавина, чудилось, замирала, а потом медленно, с суровой непреклонной силой, устремлялась вниз, в круглую чашу, саженей десяти в поперечнике. Подивился лениво: с такой высотищи ухает водяной столб толщиной в добрый десяток мачтовых сосен, а, вот, поди ж ты, не разметывает здесь, у подошвы, озерцо-блюдце в кучу брызг. У закраины, где ледяные иголочки сейчас выгоняют ломоту из натрудившихся за день ног, вода спокойная - неторопливо струится, извивается прозрачной змейкой и убегает меж каменных лепешек в густые черемуховые кусты.

Только сейчас Дмитрий ощутил тянущее внутренности чувство голода. Сел, порылся в замусоленной котомке, достал пучок черемши, оторвал крепкими желтыми зубами от тугих сочных стеблей на добрый укус. Серела в котомке и удачно подбитая стрелой утка, так что пора и жарехой заняться, с утра маковой росинки во рту не было. Бросил увесистую птицу на плоский камень, из деревянных ножен вынул сточившийся и почерневший нож. Костерок можно вон там, на песке разложить, кишки и прочее - долой, да так и запечь в перьях, погуще обмазав глиной. Проглотил тягучий комок слюны, предвкушая пиршество. А оно предстояло богатое, потому как удалось на солончаке наскрести главного сокровища - сольцы.

Вспоротую утицу взялся прополоскать в бегущей струе ручья. Наклонился с дичиной в руках над ямкой с прозрачной быстрой водицей...