- Не юродствуй! Говори, что тут? Куда мы зашли? Крутишь, Новиков, ох, крутишь!..
- Да пошел ты. со своими жандармскими штучками! - Новиков зло сплюнул. - Чо я, не знаю, на хера тебя ко мне в отряд всунули?! Думал, за четыре месяца обтерся ты, вашбродь, среди нас, хлебнул кровушки и пота. Ан нет! Все допросы учинять тянет! Прижми хвост, ежели шкура дорога! - Новиков еще раз сплюнул со злостью, теперь уж Горлову прямо под ноги. - Ты тут потому, что уходим мы стаей. Но ежели, вашбродь, тебе с нами тошно, то - милости прошу! Дуй через Саяны в одиночку! Ха-ха-ха! Али кишка тонка?
Новиков уже откровенно издевался и себя не сдерживал, орал в полный голос.
- Не ори! - прошипел Горлов, тоже наливаясь злобой. - Страх свой на мне отыграть вздумал? Видал я таких субчиков.
- Сам ты субчик, морда дворянская! - Новиков схватил Горлова за грудки. - Ты чо, гад? Жить надоело?
Горлов ударил его коленом в пах, отшвырнул, выхватил из кобуры офицерский «наган»-самовзвод.
- Не дури, Новиков! Остынь.
- Б-дух!!! Ду-ух!! Ух! Ух! Ух! У-у-х.
Гулкий винтовочный выстрел прокатился по распадку, дробясь многочисленным эхом. Новиков, кривясь и согнувшись, обернулся всем корпусом: в нескольких саженях за спиной торчал верный Назар, карабин с дымящимся дулом держал в опущенных перед собой руках.
- Ты. чего. Ты чего, блядина? - заорал Новиков.
- Дык, оне, вона. за наган. - прогудел здоровяк.
- «Дык»! Дурак, вот дурак! Дурак. - Новиков уже не орал, силы кончились.
Он повернул голову и посмотрел на Горлова. Бывший жандарм лежал ничком, зажав в левом кулаке вафельное полотенце и комок фольги. А револьвер не удержал, отлетел он Новикову под ноги.
Пуля попала Горлову в правый висок и снесла полчерепа. Горлов так и не узнал главного: он все-таки добрался до искомой цели.
«Перебор! Полный перебор!» - старому картежнику Новикову ничего другого в голову не приходило. Судьба устраивала ему какие-то зловещие гримасы. Черное место! Словно здесь и обитает сама Смерть-старуха! Тогда Ванька Шустрый ухайдокал Миньку и его дружков неподалеку, теперь вот «вашбродь» нашел свой конец.
Новиков зябко передернул плечами, даже тягучая боль в паху отступила. «Перебор.». А с другой стороны. Жандармское благородие уже давно тяготить стало. Чево доброго ждать-то от голубых кровей?! И за всю жизнь на одной половице не стояли. Чужой был «вашбродь» в отряде. Беспокоил почему-то, тревожил, раздражал. Вроде и в дела не лез, а словноть прилип листом банным, не отлучается, не спит: Новиков постоянно ощущал присутствие «вашбродия» затылком. А уж то не знать, каковы они, эти молчуны из благородных, особливо со своей высокородной спесью. Ишь, в ранце-то и мыльце духмяное, как у девки, и прибор мельхиоровый с золлингеновской бритвой. Куды уж нам со своим рылом в калашный ряд!
