— !Ксаббу? Сэм? — Она немного проползла по твердой, но по-прежнему невидимой гладкой поверхности под собой, потом вспомнила о крае трещины и остановилась, захлестнутая волной паники. — !Ксаббу! Где ты?
Эхо осталось одной из немногих жизненных черточек, сохраненных разрушающейся черной горой, но здесь не было и эха. Рени опять поползла вперед, дрожащими пальцами ощупывая поверхность перед собой, но даже и через дюжину метров она не обнаружила ни склона утеса, ни пропасти, которая должна была находиться за краем трещины. Как если бы гора внезапно растаяла, оставив ее на совершенно непонятной равнине в окружении сверкающего тумана.
Она проползла еще дюжину метров. Земля, хотя и невидимая, была настолько гладкой, что казалась сделанной из стекла, тяжелого и прочного, от которого болели колени. Она еще раз прокричала имена товарищей. Тишина. Абсолютная тишина. Наконец, в отчаянии, она прыгнула на ноги.
— !Ксаббу! — Она кричала до тех пор, пока не начало саднить в горле. — !Ксаббу! Ты слышишь меня?
Ничего.
Она сделала полдюжины осторожных шагов, тщательно проверяя землю, прежде чем на нее ступить. Абсолютно плоская поверхность. И больше ничего — ни трещины, ни вертикально стоящего камня, ни даже звука или света, кроме вездесущего свечения жемчужного тумана. Но и туман был нематериален: он мокро мерцал, но воды в нем не было. И вообще не было никого и ничего. Только Рени. Все остальное исчезло.
Она села и обхватила себя руками за голову. «Я умерла»,— подумала она, но, как и во сне, эта мысль не слишком успокаивала. «И это все, что мне осталось. Все врут». Она засмеялась, но смех как-то нехорошо отозвался в ней самой. «Даже атеисты врут».
— Черт побери! — сказала она вслух.
Ее глаз уловил тень — в тумане что-то двигалось.
— !Ксаббу? — Не успев договорить, она сообразила, что лучше помолчать. Охотятся — за ними за всеми охотятся. Но она не смогла подавить рефлекс полностью. — Сэм? — прошептала Рени.
Фигура приближалась, возникая из ничего, как привидение. Она уже приготовилась к чему-нибудь жуткому, но внезапно узнала того, кто разделял с ней серебряную пустоту.
— Я… я Рикардо, — сказал человек с пустыми глазами. — Клемент, — добавил он мгновением позже.
