«Кроме того,— подумала она,— интересно заглянуть, хотя бы тайком, в его ум. Узнать, что он на самом деле думает. Конечно, это может быть просто его бухгалтерская книга. Все эти помешанные на порядке маньяки должны изо всех сил скрывать свою двойную бухгалтерию».
Но даже то небольшое желание сунуть нос в чужие дела, которое она себе позволила, не заставило ее продолжить поиски замочной скважины, не говоря уже о ключе. Если и было что-то интересное по ту сторону двери, она не ожидала добраться до этого с легкостью. Слегка пристыженная, чувствуя себя чуть ли не маленькой девочкой, роющейся в тайном ящике маминого письменного стола, она стерла все записи своего исследования и вынырнула из системы.
И полчаса спустя, когда она стояла над спящим телом, уютно устроившимся словно кусок драгоценного черного камня на белой простыне кровати, факт существования тайного раздела в системе ее работодателя все еще жег ей мозг.
«Это правда — я действительно ничего не знаю о нем,— подумала она, глядя на его набрякшие веки, на быстрое движение зрачков между переплетенными черными ресницами.— Да, я знаю, что он не самый уравновешенный мужчина на свете.— Невозможно было не вспомнить одну из его многочисленных вспышек гнева.— Но в нем есть и еще что-то — спокойное и знающее. Как в тигре или волке». Ей было трудно избавиться от аналогий с животными — сдержанная грация Дреда почему-то никак не вязалась с цивилизованностью.
Она наблюдала, как его кожа цвета какао смягчала падающий на нее резкий медицинский свет от ламп наверху, когда глаза Дреда внезапно открылись.
— Здравствуй, моя сладкая, — сказал он, усмехаясь. — Сегодня ты немного нервная, а?
— О Господи ..! — У нее перехватило дыхание. — Мог бы предупредить меня. Ты не связывался со мной почти сутки.
— Я был занят, — сказал он. — Ситуация просто скачет. — Его улыбка стала шире. — Зато теперь я могу показать тебе кое-что. Присоединяйся.
Ей потребовалось долгое мгновение, чтобы понять, что он не приглашает ее в кровать — неприятная мысль, даже если бы ее мысли об этом человеке были менее противоречивы: негромкое урчание моторов и постоянное медленное движение поверхности кровати наталкивали ее на мысль о какой-нибудь морской твари, вроде устрицы без панциря. — Ты имеешь в виду… в сети?
— Да, в сети. Энвин, что-то ты сегодня тормозишь.
— Просто несколько тысяч дел, которые я переделала, только и всего, и пара часов сна. — Она пыталась говорить легко и небрежно, но напускная веселость только выдавала внутреннее напряжение. — Что я должна сделать?
