— Так я и думала, — отозвалась Анник. — А сколько тебе лет?
— Семнадцать. В конце лета исполнится восемнадцать.
Анник кивнула:
— Хочешь знать мое мнение?
Лена затаила дыхание.
— Тебе надо вернуться в школу.
— И я так считаю. Если бы мой папа согласился…
Анник подалась вперед, как будто собиралась уехать на своей коляске.
Лену давно мучил вопрос: что случилось с Анник? Всегда она была в инвалидном кресле или росла как все здоровые дети? Наверное, она попала в аварию или чем-то заболела. Интересно, может ли она родить? Лене безумно хотелось узнать все это, но она не решалась спросить. И при всем при том сотканная из противоречий Лена боялась, что Анник разоткровенничается и надо будет утешать или поддерживать ее. Как бы то ни было, Лену огорчало, что из-за всего этого она не могла сблизиться с Анник.
Анник ездила взад-вперед по дорожке.
— Что ж, надо так надо, — произнесла она наконец.
Непонятно, значило ли это, что Лене надо вернуться в школу или что она должна послушаться отца. Скорее всего, первое.
— Одна проблема — я не знаю, где найти деньги на курсы.
— Я возьму тебя в ассистенты, — объяснила Анник. — Будешь бесплатно учиться, ну и помогать мне убирать в классах.
— Согласна, — сказала Лена не раздумывая.
Анник улыбнулась:
— Я очень рада.
— А что же мне сказать папе? — задумчиво произнесла Лена.
— Скажи ему правду, — ответила Анник.
Лена пожала плечами, зная, что этому совету последовать не может.
* * *
Тибби сидела с Ники в гостиной и пыталась смотреть мультфильмы. В голове ее царил хаос, который только усугубляли время от времени врывавшиеся в сознание эпизоды садистского «Тома и Джерри». Все тело болело, каждая косточка ныла; Тибби не разрешала себе думать о Катрине больше, чем пару секунд, потому что ей становилось не выносимо плохо.
Ники ничего не знал: его не хотели пугать. А до смерти напуганная Тибби ждала телефонного звон ка как манны небесной — звонка с хорошими известиями.
С детства Тибби воспитывали в духе атеизма: в молодости ее родители были страстными поклонниками Маркса, хотя теперь верили неизвестно во что.
В последнее время Тибби как-то по-другому стала относиться к религии. Когда теряешь близкого человека, волей-неволей начинаешь верить в некую Высшую силу. Это с одной стороны. А с другой, сама Бейли — ее жизнь, а не смерть — подтверждала существование кого-то или чего-то там, наверху.
Тибби понимала, что у Бога своя логика, и раз он решил забрать так рано Бейли, то, конечно, не мог не заметить и Катрину. Катрина не вписывалась в унылую обыденность: слишком смелая, открытая, страстная. Кому, как не ей, быть в бальной книжечке у Бога? Тибби может бесконечно долго стоять у врат рая и ждать своей очереди, если ее вообще туда пустят, а Бог дни напролет будет отплясывать польку, или вальс, или даже мазурку с Катриной, как и с Бейли.
