— Тогда, может, выйдете из Интернета? А то мне надо позвонить, — бросила Кармен, перестав быть мудрой и взрослой.
Тибберон: Как там дела с древней гречанкой?
Кармабелла: К-х-м. Не плохо. Но и не хорошо. В общем, средне. Ну, ты поняла.
— Расскажи мне все-все. Потом допьешь свои коктейль.
Тибби обрадовалась: больше всего на свете ей сейчас нужно было внимание Кармен.
— Ну, сначала мы танцевали под…
Кармен замахала руками:
— Стоп, стоп. Расскажи с самого начала.
Тибби довольно улыбнулась. Хорошо было сидеть с Кармен в молочном баре и чувствовать, как солнышко припекает спину. Дело в том, что Тибби безумно хотелось рассказать с самого начала, что бы заново все пережить.
— Хорошо. Итак, мой дом. Звонок в дверь. Катрина открывает дверь. На нем галстук и костюм — коротковатый в рукавах и, конечно, дешевый — но ему очень идет. И у него… — Тибби покраснела, чувствуя себя дурочкой, — в руках букет цветов. Кислотно-розовых гвоздик — знаешь, таких, которые только парни покупают, но все равно очень красивых. — Тибби замолчала и перевела дух, что бы успокоиться.
И тут где-то в глубине ее соломенной сумки зазвонил телефон. Тибби вынула его и увидела на экране мамин номер.
— Алло?
Ответа не было. Сначала она услышала какие-то голоса, а потом как мама разговаривает с кем-то. Странно.
— Алло?
— Тибби! — Мамин голос дрожал.
— Что с тобой?
Мама плакала.
— Мамочка, что не так? Что случилось? — Тибби похолодела.
— Милая, мы с папой… — Слезы мешали Элис говорить. Было слышно, как что-то кричит папа.
Тибби вскочила со стула:
— Мама, пожалуйста, скажи, что такое? Ты меня пугаешь.
Тибби начала нервно ходить вокруг стола, ее сердце бешено колотилось.
Впервые в жизни мама была в таком состоянии.
— Мы в больнице… С Катриной беда. — Элис снова расплакалась. — Она упала из окна.
Тибби окаменела, а ее сердце как будто сковало льдом.
— Как… она… сейчас?
— Она в сознании, она… — Мама немного успокоилась. — Это хороший признак.
— Можно мне прийти? — спросила Тибби.
— Нет. Пожалуйста, иди домой и присмотри за Ники.
— Хорошо. — Тибби заплакала. По щекам Кар мен тоже потекли слезы, хотя она толком не знала, что случилось.
Тибби мучительно хотела кое о чем спросить, чтобы проверить самые ужасные свои предположения. Но, тем не менее, дождалась, когда мама повесила трубку.
— Из какого окна? — спросила она вслух сама себя.
Был долгожданный перерыв, и Лена сидела на заднем дворе ресторана. В помещении было так же жарко, как и снаружи, и Лена умирала в своем толстом хлопковом переднике, запачканном кетчупом.
