А папа начал говорить. Громко, почти кричать. Выкрикивать грубые слова. Лена пыталась защищаться:
— Папа, ты…
— Папа, ну не надо…
— Пап, давай я тебе…
Правда, ни одну фразу Лене закончить не удалось, а через пару секунд папа уже тащил ее за руку по коридору к выходу.
Из класса с невероятной скоростью выехала на своем инвалидном кресле Анник.
— В чем дело? — доброжелательно поинтересовалась она.
— Мы уходим, — бросил на ходу мистер Калигарис.
— И ты тоже? — спросила Анник Лену.
— Я нет, — еле слышно прошептала Лена.
Мистер Калигарис что-то гневно выкрикнул на греческом, после чего заговорил по-английски:
— Моя дочь не вернется в эту… эту школу, где у вас тут… в это место, где вы ее… — Он снова пере шел на греческий, причем Лена была уверена, что папа выражается весьма резко. Мистер Калигарис был консервативен и старомоден во всем, что касалось отношений его дочерей с мальчиками, а после смерти Бапи стал еще строже. Он категорически запретил пускать парней на второй этаж дома, где находились комнаты Лены и Эффи. Всех, даже кузенов.
Анник олицетворяла собой спокойствие и доброжелательность.
— Мистер Калигарис, может, присядете. Я подробнее расскажу вам о программе своей школы. Знаете, искусство предполагает…
— Не надо ничего рассказывать! — оборвал ее Ленин папа. — Моя дочь сюда не вернется. — И он опять потащил Лену, продолжая возмущаться вслух, что вот у него возникла непредвиденная деловая встреча, что он пришел забрать у дочери машину и увидел здесь тааакое!
Он вытолкнул Лену из здания, и она пришла в себя лишь на улице, когда поняла, что стоит на самом солнцепеке и жмурится от палящих лучей.
* * *
«Интересно, бывает ли хуже?» Кармен задала себе этот вопрос после того, как приготовила чай и отнесла Валии в гостиную.
— Отвратительно. — Валия попробовала чай и тут же выплюнула. — Что ты туда намешала?
— Это чай, — смиренно ответила Кармен. — С медом.
— Я же сказала: «С сахаром!»
— Сахар я не нашла.
— Мед и сахар не одно и то же, а американский мед есть вообще невозможно.
— Все едят, — начала было Кармен, но осеклась. — Хорошо, давайте я еще раз попробую.
Она отнесла чашку обратно на кухню, нашла не распечатанный пакет сахара, открыла его и пересыпала песок в сахарницу. Пока чайник кипел, Кармен задумалась о том, что будет в сентябре: родится малыш и безраздельно завладеет маминой любовью.
Раньше, думая о сентябре, Кармен представляла себе, как приедет в университет, как распакует чемоданы и познакомится со своей соседкой по ком нате. Теперь же она размышляла лишь о том, что будет происходить в ее отсутствие.
