Зал был обит сосной. Широкие доски на стенах, средние на полу и тонюсенькие на потолке. Он потихоньку заполнялся тренерами, администратора ми и другим персоналом лагеря. Дети должны были приехать только на следующий день. Бриджит вглядывалась в лица этих людей, и почти каждое казалось ей знакомым.
— Би?
Диана звала ее, но Бриджит не обернулась. Диана — верный друг, но раз сейчас она что-то скрывает, придется выяснить все самостоятельно.
В углу стоял стол с бутылками лимонада, кофеваркой, горами покупного печенья и пакетами овсянки с изюмом.
Что переполняло сердце Би? Страх или надеж да? Вдруг она почувствовала, что слева стоит кто-то очень знакомый. Она не знала, как это определила, ведь он стоял слишком далеко, чтобы она могла его видеть. Бриджит повернулась, и у нее потемнело в глазах. Неужели это он? Ну конечно, он! Неужели это действительно он?
— Бриджит!
Да, это, несомненно, он. Его темные глаза под соболиными бровями. Он стал выше, взрослее, но все-таки совсем не изменился. Удивлен ли он? Или рад? Или раздосадован?
Би подняла руку, словно защищаясь от удара.
Он же явно хотел ее обнять, но не решился преодолеть искаженное пространство между ними.
Надо было что-то сказать, но она только молча смотрела на него. В общем, она никогда не заботилась о том, чтобы соблюдать приличия.
— Как ты? — спросил он наконец. Би вспомнила, что он всегда был очень искренним, и это ей в нем безумно нравилось.
— Я — я в шоке, — честно ответила она. — Я не знала, что ты здесь тоже будешь.
— А я знал. — Он откашлялся. — В смысле, что ты здесь будешь.
— Откуда?
— Пару недель назад по почте рассылали список тренеров.
Бриджит чертыхнулась про себя. Ну почему она не читала все письма, которые получала? Наверное, потому, что ненавидела анкеты с вопросами вроде «Девичья фамилия матери… Профессия матери», а в последнее время подобные анкеты приходилось заполнять слишком часто.
Итак, он знал. А она не знала. А что бы изменилось, если бы знала?
Согласилась ли бы она провести лето в обществе Эрика Ричмана, известного разбивателя сердец?
Даже странно было, что он, в общем, такой же, как все обычные люди. Эти два года воображение рисовало ей невероятные образы Эрика, и эти образы заполняли ее мысли и будоражили чувства.
Он внимательно смотрел на нее и улыбнулся, когда наконец поймал ее взгляд.
— Итак, мне уже доложили, что ты не изменилась.
Она видела, как шевелятся его губы, но не понимала, что именно он говорит.
