Она хотела, наверное, подчеркнуть, что торговать на базаре унизительно для бывшей учительницы. Но я же на вырученные деньги книги издаю! Хотелось мне ответить ей резко, но я сдержалась. Отчитываться еще перед ней! Этого только не хватало! Кто она такая, чтобы указывать мне, как жить?
—Может, слышала о том, что в Москве сейчас делается? О Ксении Собчак?
— Нет. А чем она прославилась?
— Не прославилась, а прогремела! Устроила беспорядок на улице, пользуясь своей известностью как телеведущая.
— В Москве? — заинтересовалась я, поняв наконец, чего ей от меня надо. Хочет втянуть меня в беседу на политическую тему и заставить высказать вслух крамольные мысли. Вон чего захотела! Продолжает, значит, она заниматься своим любимым делом и думает, что я до сих пор об этом не догадываюсь.
— Нет, — ответила она на мой вопрос. — Не в Москве, а в каком-то другом городе. Требует отставки Путина... — Она помолчала, ожидая, может быть, я что-то скажу. И я сказала:
— Ничего себе.
— А сама-то, сама-то! — захлебываясь от возмущения, продолжила Роза. — Представь себе! При обыске нашли у нее миллион долларов! Где она их взяла? Кому положено, хотели это выяснить. А она — улизнула! В самолет — и на Аляску! Почитай, так и быть, газету, все узнаешь в подробностях.
Я стала читать. Когда закончила и убрала, свернув, не подоконник газету, она, приподнявшись на локтях и высунувшись из-за своей ширмы (из-за спинки кровати), спросила:
— Ну как?
Я в ответ промолчала. Допрос решила мне устроить. Неймется ей. Жажда деятельности обуяла. Если б я только тогда знала, что она задумала!
Не дождавшись ответа на этот вопрос, задала мне другой:
— А хочешь телевизор посмотреть? (Он, как я уже говорила, стоял в другой комнате)
Мне надо было сказать: «Хочу, но вместе с тобой. Пусть Дима пересадит тебя в кресло». Но, ни в чем ее так и не заподозрив, ответила:
— Хочу.
— А какую передачу? Политическую?
— Нет, в политике ты меня уже просветила. Что-нибудь легкое, веселое. Задорнова, например. Или КВН. Юмор, в общем.
Она прокричала:
— Дима! Дима!
Он вошел и вопрошающе посмотрел на мать сверху вниз. Она сказала:
— Валя хочет посмотреть телевизор. Включи ей что-нибудь развлекательное...
Передача была интересная, забавная. Время от времени я громко смеялась, и Розе слышен был, безусловно, мой смех. Чем она в это время была занята, я не интересовалась и, не ожидая подвоха, в ее комнату не заглядывала. Ну, не было у меня перед ней никакого страха! Я привыкла ее жалеть, а не бояться. Когда я вернулась в Розину спальню, она, высунувшись из-за своего укрытия, спросила:
