— Куда после школы собираешься? Кем будешь?
Он по «дипломату» постучал, в котором букварь третий год носит:
— Им вот буду. Забыл, как называется. Который в других странах живет.
А жену Загогулина вообще не видим: как кольца надела, так дома и сидит. Снять жалко, а выйти страшно.
А сам — во двор въедет, «Волгу» в гараж поставит, сумку набитую тащит — лица на нем нет. Одна рожа. Так его жалко!
Как-то волок он сумку, а она перед подъездом и лопни. И вся ерунда, что в нее затолкана была, посыпалась: и вырезка, и севрюга, и колбаса твердая, и крабы, и шпроты, и рябина на коньяке. Говорю же — невезучий. Сел он на ступеньку, сидит, грусть на лице неописуемая. Я подошел, предлагаю:
— Вам помочь? Я имею в виду — дотащить?
Глянул он на меня мрачно. Говорит:
— Дотащить я и сам дотащу. Но ведь еще и сожрать надо...
А дача эта крымская? У нас, у кого участки в садах,— что за проблема: сел в электричку — через час-два на месте. А ему в аэропорт да потом из Симферополя до побережья добираться. А еще билет достань — летом. И так каждую субботу. С ума сойдешь!
Я его как-то встретил вечером в воскресенье — с дачи он прилетел. Распаренный, злой.
— Безобразие!— говорит.— Не знаете, куда написать, чтобы на самолет проездные билеты продавали?
Я говорю:
— Может, вам до получки одолжить? Если мы всем домом сложимся — вам на недельку хватит.
Он так разволновался, прямо побелел. Но ничего не ответил. Гордый. Так его жалко. Всем домом мучаемся: как помочь человеку, чтобы жил, как все?
Встретил я на улице одного знакомого, поздоровался, хотел мимо пройти. Не то чтобы я его недолюбливал, но очень уж он деловой, всегда найдет просьбу. И действительно:
— Старик! Как хорошо, что встретил. Я же тебя ищу! Но сначала поздравь: сын родился!
— Поздравляю.
— Нет, по такому случаю мы с тобой должны принять!
Затащил меня в павильон, где шампанское на разлив. Подняли мы по бокалу. Он говорит:
— Читаю, читаю тебя. Растешь.
— Чего там,— смутился я. А сам думаю: что же это за просьба, если не сразу приступает? Не дай бог, попросит фельетон написать против каких-нибудь своих врагов. У него почему-то вечно вокруг враги.
Он говорит:
— У меня к тебе будет просьба: моего Вовку по литературе подтянуть. Порепетировать перед аттестатом зрелости, а потом — перед вузом.
— А кто это — Вовка?
— Как кто? А за кого мы сейчас пили? Сын! Вовкой назвали.
— Позволь... Так это же через семнадцать лет будет?!
