Я у нас в конторе — редактор стенной газеты. Вызвал меня однажды директор и говорит:
— Нам переслали письмо, и в нем утверждается, что наш директор — то есть я — окружил себя угодниками и подхалимами, действует по принципу «куда хочу, туда и ворочу», а никто и пикнуть не смеет. Велено, если факты подтвердятся, ударить по директору — то есть по мне — фельетоном в стенгазете. Но, конечно, если подтвердятся. Причем сам понимаешь: там, откуда письмо переслали, два раза не просят. Поэтому вот тебе это письмо — действуй, проверяй.
Взял я письмо и говорю:
— Товарищ директор, есть сведения, что вы окружили себя угодниками и подхалимами.
Он говорит:
— Сейчас выясним.
Нажал кнопку:
— Всем немедленно ко мне!
Вскоре весь состав нашей конторы, что называется, высунув языки, сбежался в директорский кабинет. Кабинет, кстати, великолепный, по площади такой же, как все остальные наши комнаты, вместе взятые.
— Ну-ка, окружите меня,— предлагает директор.— Плотнее, плотнее окружите. А теперь отвечайте товарищу редактору стенгазеты: есть среди вас угодники и подхалимы?
— Никак нет!— гаркнули собравшиеся в сто глоток, да так дружно, как будто каждый день репетируют.
— Еще есть вопросы?— обратился директор ко мне.
— Никак нет!
— Что ж, кроме вас, все свободны.
Дождался я, когда все вышли, и говорю:
— Товарищ директор, просто поражаюсь вашему чутью: как вы догадались, что факты не подтвердятся? Докладываю: письмо проверено, факты не подтвердились. Никаких угодников и подхалимов вокруг вас нет, причем это не чье-то единоличное мнение, а единодушный ответ всего коллектива. Передайте, пожалуйста, туда, откуда письмо прислали, что ударять фельетоном по директору — то есть по вам — не будем.
Директор тут же позвонил по телефону:
— Андрей Петрович? Ваше поручение выполнено. Письмо проверено. Факты не подтвердились — как вы и предполагали. В который раз изумляюсь вашей проницательности. У нас есть мнение: фельетоном по директору не ударять. Так... Так... Ах, так? Обязательно выступим. Раз вы так считаете — какие могут быть наши мнения.
