Несколько позднее, в декабре 1918 года, белогвардейское «правительство» и буржуазия города дали представителям интервентов и их войск, как освободителям Архангельска от власти большевиков, роскошный благодарственный банкет, на котором выступали с речами о признательности, дружбе и взаимопонимании. Белогвардейское «правительство севера России» находилось в полной зависимости от заморских хозяев, что подтверждают и сами интервенты и белогвардейцы. Старшина дипломатического корпуса, американский посол Френсис, бывший в центре всех контрреволюционных заговоров, признавал, что ему заранее был известен примерный день антисоветского переворота в Архангельске. Командовавший белогвардейскими формированиями на севере генерал Марушевский писал в воспоминаниях:
«В Архангельске правительство, каким я его застал в ноябре 1918 г., было под опекой. Опека эта началась еще в период сидения всех союзных послов в Вологде, где, видимо, и спроектировано то правительство, которое оказалось у власти после изгнания большевиков… Несмотря на ряд заявлений всего дипломатического корпуса о невмешательстве во внутренние дела области, фактически вся политика области была в тисках иностранного представительства… Английская политика в крае была политикой колониальной, т. е. той, которую они применяют в отношении цветных народов, а отношение интервентов к правительству — «положительно пренебрежительным».
«ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ СВОБОДЫ» КОЛОНИЗАТОРОВ
Белогвардейское «Верховное управление Северной области», поставленное англо-американскими интервентами к власти, в тот же день, 2 августа 1918 года, выступило с декларацией, в которой крикливо заявляло о взятых им на себя обязательствах воссоздания государственной власти и восстановления демократических свобод. Разрешать такие задачи «правительство» эсеров обещало, опираясь на все слои населения, а «также при дружественной помощи со стороны союзных с Россией правительств и народов: Англии, Америки, Франции и других».
В числе обещанных свобод значились свобода слова, печати и собраний, а интервенты обещали не вмешиваться во внутренние дела области. На деле с подобными обещаниями обстояло так.
Вслед за декларацией белогвардейского правительства о свободе слова, печати и собраний командовавший войсками интервентов английский генерал Пуль издал приказ, гласивший:
«Всякие собрания, митинги и прочие сборища как на улицах, так и в общественных местах и частных квартирах — запрещаю. Неисполнение или нарушение сего приказа влечет за собой предание виновных военно-полевому суду».
