Казалось, Роуз может находиться в нескольких местах одновременно. У нанятого ею же самой персонала не было ни единого шанса ошибиться. Никто не отлынивал от работы, потому что Роуз в мгновение ока возникала в самых укромных уголках, куда обычно сбегали покурить или поболтать нерадивые официанты.
— Вычту из твоего жалованья, — бросила она, когда один из барменов разбил бокал.
Она появилась словно из ниоткуда. Бармен дернулся от неожиданности и чуть было не упустил еще и бутылку текилы. Он хотел что-то сказать в свое оправдание, но Роуз уже исчезла.
— Стерва, — пробормотал бармен и провел дрожащей рукой по волосам.
— Я все слышу! — донесся откуда-то ее голос.
О да, Роуз никому не давала расслабиться. Кроме гостей, разумеется, — им положено было получать удовольствие от вечеринки.
— Жуют, пьют, веселятся… — прошептала Роуз, проходя мимо главного стола, — и даже не подозревают, сколько людей сейчас из сил выбиваются, чтобы довести эту вечеринку до совершенства.
Время пролетело так быстро, что Роуз едва не забыла о том, что в одиннадцать часов нужно вынести торт. Она вошла в банкетный зал, поискала глазами свечи, отсчитала нужное количество — Анне исполнилось двадцать девять лет, — и аккуратно воткнула их в мягкий бисквит.
— Какие странные, — задумчиво сказала Роуз, глядя на свечи. — Я просила красные и тонкие. Эти нужного цвета, но несколько толстоваты. Но теперь уже поздно что-то менять. Придется довольствоваться тем, что есть.
Она чиркнула длинной спичкой и принялась зажигать свечи, которые вдруг начали как-то странно шипеть. Испугавшись, Роуз попыталась их погасить, но у нее ничего не вышло. Фитильки горели ярким негасимым пламенем.
— Раз, два, три, четыре… — почему-то начала считать Роуз дрожащим голосом, и тут… раздался взрыв!
Точнее — много-много взрывов. Один, другой, третий… но Роуз уже не могла считать. Она завизжала, зажмурилась, присела и обхватила голову руками. Ей казалось, что потолок вот-вот рухнет на нее. Грохотало так, будто через комнату проходил грозовой фронт. Кроме того, в зале стало светло как днем, разноцветные искры летели в разные стороны…
И вдруг все закончилось. Наступила тишина, не менее оглушительная, чем недавний гром.
Роуз, прикрыв рот ладонью, стояла у останков того, что недавно называлось праздничным тортом. Сама она с головы до ног была облеплена сладким розовым кремом. Впрочем, как и всё вокруг. Роуз не знала, что ей делать: то ли смеяться, то ли плакать. Наконец выбрав последнее, она начала громко всхлипывать.
