– Но поговорить-то с ней можно? – просительно сказала я.
Почувствовав себя главной, к которой обращаются за помощью, баба подобрела и кивком дала мне понять, чтобы я шла за ней. Мы прошли по коридору, остановились возле облезлой двери, и баба загрохотала в нее кулачищем:
– Анька! К тебе пришли!
– Какая сволочь приперлась?! – Послышался скрип старой мебели и тяжелые шаги.
Снедаемая любопытством баба и не думала уходить, а я и не собиралась ее прогонять: нет более ценного источника информации, чем соседи, и глупо портить с ними отношения. Наконец, дверь открылась, и в проеме показалась невысокая толстая женщина в надетом поверх несвежей – это еще мягко сказано! – ночной рубашки засаленном и рваном халате, который уже наверняка забыл как о том, что был он в давние времена красивым и дорогим, так и о самой обыкновенной стирке. Я сразу увидела, что Анька когда-то была очень красивой женщиной, но сейчас ее обрюзгшее лицо, мешки под глазами и многочисленные глубокие морщины могли вызвать только презрительную жалость. А в ее комнате царил такой разгром, словно вчера здесь кутила банда махновцев. Очень приличные и дорогие вещи давно потеряли свой первоначальный лоск и были свалены кое-как кучей, толстый ковер пыли покрывал все, что только возможно, имелась протоптанная дорожка в пыли на полу, а уж запах – такой, что хоть нос затыкай: смесь дешевого табака, грязного белья и перегара.
– Ты кто? – уставилась она на меня.
– Здравствуйте, Анна Григорьевна! – с максимальной приветливостью сказала я и начала импровизировать: – Я работаю на Николая Николаевича Журавлева, сейчас в Москве, в командировке…
– Знать его не хочу! – отрезала Анька и собралась было закрыть дверь, но я выставила вперед ногу и просительно сказала:
– Но вы хоть дослушайте меня до конца!
Дверь приоткрылась, и я продолжила:
– Вообще-то, я к вам в основном от Натальи Васильевны… Дело в том, что во время ремонта в их доме был испорчен комплект их свадебных фотографий, а, как она сказала, у ваших бабушки с дедушкой он тоже был. Так не продадите ли вы свой, если он у вас, конечно, сохранился?
– Представь себе, сохранился, но продавать – не буду! Когда у меня настроение поганое – достану я эти фотки, плюну им в рожи, и легче становится, – язвительно проговорила она.
– Но вы все-таки подумайте, – попросила я. – Деньги ведь никогда лишними не бывают.
– И сколько же Наташка собирается за них заплатить? – поинтересовалась она.
