В Москве Кате пришлось несладко: родители смотрели на нее волками, потому что из-за нее у отца были большие неприятности на работе, его понизили до начальника отдела, а муж процедил сквозь зубы: «Спасибо, что негритенка не нагуляла», – и подал на развод, дочь билась в истерике и кричала, что никогда не простит свою мать за то, что та оставила ее без отца, а уж о том, чтобы снова выехать за границу, речь даже не шла.
Развод был тихим – скандал никому не был нужен. Обманутый муж получил в качестве отступного большую квартиру, которую молодым подарили на свадьбу, и Катин отец настоял, чтобы Аня осталась прописана там, а Катя перебралась к родителям. Родился мальчик, которого, не мудрствуя лукаво, назвали Николаем и записали на Катиных родителей – все-таки позору меньше, но и он, и она стали в семье изгоями. Анна сразу возненавидела малыша и отравляла ему жизнь, как могла, они даже боялись, что она его просто убьет и, чтобы этого не допустить, поселили его в комнате домработницы, куда Катя и ходила кормить его. Потом, когда ее пристроили на работу – опять же, переводчицей в издательство, чтобы исключить любые контакты с иностранцами, – Николая отдали в круглосуточные ясли-сад, откуда брали только на выходные, а затем – в школу с продленкой определили. Одним словом, делали все, чтобы он как можно меньше бывал дома, потому что горячо любимая дедушкой и бабушкой Анна постоянно скандалила, убегала к отцу, который, надо признать, ее очень любил, и грозила, что уйдет к нему навсегда. Катя, у которой сердце кровью обливалось, когда она видела сына, в котором все больше и больше проявлялись черты ее любимого Эжена, под жутким давлением родителей вынуждена была пообещать дочери, что и близко к сыну подходить не будет. Она и возилась-то с ним исподтишка, когда никто их вместе не видел, кроме жалевшей ее домработницы. Вот так они с Николаем и жили.
Окончив школу, Анна пожелала учиться в театральном, хотя никаких способностей у нее не было. Красивая была – это да, потому что в мать пошла, но талантом лицедейства боженька ее обделил. Дед напрягся, но все сделал для горячо любимой внучки, которая тут же с головой окунулась в богемную жизнь и куролесила так, что небу было жарко. Еще студенткой она умудрилась два раза побывать замужем и развестись, но ей прощалось все. Потом дед и в театр ее пристроил, но выше ролей «Кушать подано» она не поднялась, что не мешало ей считать себя выдающейся артисткой и напропалую прожигать жизнь в компании таких же, как она, бездарей, считавших, что им просто не дают возможности проявить себя по-настоящему. К тому времени ее отец, и так бо́льшую часть времени проводивший за границей, – его как пострадавшую сторону (а те, кому надо, прекрасно знали истинную причину развода) запрет на выезд за границу не коснулся – женился на уроженка Ленинграда и перебрался туда, оставив квартиру дочери. Обрадованная Анна переехала в его квартиру и гуляла со своими дружками там, очень скоро превратив некогда приличное жилище в притон.
