Несколько раз такая операция проходила у Армана гладко. Я огорчался и не мог понять, почему уходят от меня способные сотрудники. Но вот, в конце концов, обман раскрылся!
Утром мне пришлось заняться будничными делами.
Тщательно скрывая зевоту (после бессонной ночи), я выслушивал разговорившегося в последнее время Сови…
Старался разъяснить Высокому Начальству, что в общественной деятельности тоже надо знать меру и я должен сделать перерыв, прежде чем снова ехать с лекциями, по-видимому, наша поездка в Тальменус создала мне определенную репутацию…
Я никому пока ничего не говорил. Не был готов к этому. Мне оставалось выяснить еще нечто, чрезвычайно для меня важное. Я должен был узнать это прежде, чем предпринимать какие-либо действия.
Наконец я решился.
Позвонил Клер.
— Молодец, — ответила она. — Я поняла, куда ты ездил. И зачем. Стало быть, ты теперь все знаешь.
Если бы все!
— Милый, — сказала Клер, — я так зла на Армана из-за этой истории… И еще больше — на себя. За то, что не смогла помешать Арману.
— Почему же ты не поговорила со мной?
— Я ждала, когда у меня появится настроение для этого разговора.
— Очень логично!
— Для женщины — да.
— Значит, ты на ферме… — начал я.
— Я думала — просто пикник. А потом… — Она вздохнула. — Но когда я сказала Арману, что этого я так не оставлю, он стал уговаривать меня, что раз я там была…
— Что?
— Что раз я там была, никто не поверит, будто я не принимала участия…
— Но ведь ты не участвовала в этом деле? — вскричал я.
Я так был рад — рассказать невозможно.
Она обиделась:
— А ты, значит, думал, что и я?.. Значит, ты и в самом деле решил, будто я…
Она бросила трубку и — в чем я получил возможность убедиться — отключила свой телефон…
…Вот, пожалуй, и все. Пачка табаку пригодилась. Я стал курить трубку: Клер сказала, что это идет мне. Клер, надо признать, все такая же.
Заканчиваю я приглашением на работу. У меня в лаборатории освободились два места. Какие — догадайтесь сами. Заявления, как говорится в таких случаях, прошу подавать в письменном виде.
— Надя! Надюша моя! Надежда!
Я застал ее целой и невредимой. Она лежала в постели в своей комнате и окликнула меня, едва я открыл внутреннюю дверь переходной камеры и оказался в стенах нашей Станции. Я был счастлив. Что только не приходило мне в голову там, в порту! А она тут лежала тихонько в постели и уже выздоравливала. Вязанье на коленях, как полагается. Идиллия под нашим колпаком.
Сидел я на ее постели, и никуда мне идти не хотелось… Но бетонная стена — надежная защита только на время.
