Ошибка создателя | страница 51
Лапутяне находятся в вечной тревоге и ни одной минуты не наслаждаются душевным спокойствием, причем их треволнения происходят от причин, которые не производят почти никакого действия на остальных смертных. И в самом деле, страх у них вызывается различными изменениями, которые, по их мнению, происходят в небесных телах. Так, например, они боятся, что Земля, вследствие постоянного приближения к Солнцу, со временем будет поглощена и уничтожена последним; что поверхность Солнца постепенно покроется его собственными извержениями и не будет больше давать ни света, ни тепла; что Земля едва ускользнула от удара хвоста последней кометы, который, несомненно, превратил бы ее в пепел, и что будущая комета, появление которой, по их вычислениям, ожидается через тридцать один год, по всей вероятности, уничтожит Землю, ибо если эта комета в своем перигелии приблизится на определенное расстояние к Солнцу (чего заставляют опасаться вычисления), то она получит от него теплоты в десять тысяч раз больше, чем ее содержится в раскаленном докрасна железе, и, удаляясь от Солнца, унесет за собой огненный хвост длиною в миллион четырнадцать миль; и если Земля пройдет сквозь него на расстоянии ста тысяч миль от ядра или главного тела кометы, то во время этого прохождения она должна будет воспламениться и обратиться в пепел. Лапутяне боятся далее, что Солнце, изливая ежедневно свои лучи без всякого возмещения этой потери, в конце концов целиком сгорит и уничтожится, что необходимо повлечет за собой разрушение Земли и всех планет, получающих от него свой свет».
13. Рассказывает Фревиль
Поздним вечером я подкарауливал своего нового знакомого в баре. Едва ли мне удалось качественно разыграть нечаянную встречу, когда он, наконец, появился; однако состояние его было уже таково, что больших актерских усилий с моей стороны и не потребовалось.
Я обрадовался тому, что он, по крайней мере, узнал меня. Это уже было достижением.
Итак, я напомнил ему о себе. Мы сели и сделали заказ, — при этом австриец посмотрел очень сурово (его племянник компрометировал его же заведение). Я постарался втолковать новому знакомому, что он мне давал некое недвусмысленное обещание.
— А, да! — вспомнил он.
И умолк.
Я должен был подталкивать его, чтобы он хоть как-нибудь продвигался вперед!
— Помню, помню… — произнес он наконец. — Кто у вас там заведует лабораторией?
— Фревиль, — тихо, краснея, сказал я.
— Кто, кто?
Я прокашлялся и повторил громче.